Императорский покер - страница 49
Так стоит ли удивляться, что пятьсот гусар Лассаля, не сходя с седел, самим лишь пробуждающим страх видом, добыли в 1806 году наиболее мощную и лучше всего снабженную прусскую твердыню — Щецин, гарнизон которой насчитывал десять тысяч солдат, располагавших ста шестидесятью орудиями? Сам Наполеон потерял дар речи, узнав об этом, и он написал главнокомандующему кавалерии, маршалу Мюрату: "Если уж ваши гусары захватывают крепости, мне не остается ничего другого, как распустить инженерный корпус и переплавить осадную артиллерию".
Тем легче захватывал Лассаль меньшие местности, деревни, дворцы и т. д. В Италии он ворвался с горсткой своих людей в Виченцу только лишь затем, чтобы приласкать маркизу де Сали, а уже через полчаса прорубил себе путь к отходу, хотя австрийцы за это время забаррикадировали все выходы из города. В Перуджии он въехал верхом на второй этаж дворца Чезарини ("хватит шуток, господа, начинаются ступени!"), чтобы показать, на что способен французский улан.
В 1807 году, сразу же после Фридланда, Лассаль поскакал за врагом во главе авангарда погони и утром 19 июня захватил богом и людьми забытую дыру на берегу Немана, Тильзит. И через шесть дней там уже мог начаться четвертый раунд императорского покера.
Поначалу у царя Александра совершенно не было желания садиться за эту игру. Он желал продолжать предыдущий, кровавый раунд. Но тут встретился с оппозицией в своем ближайшем окружении. Во главе этой оппозиции встал его брат, тоже обожатель полек (он сходил с ума по нескольким из них, на одной — Иоанной Грудзиньской, женился), великий князь Константин Павлович.
Константин несколько хуже, чем его коронованный братец, перемещался по райскому саду Венеры, зато получше — по жестокому полю Марса, и потому не дал себя обмануть фальшивым рапортом Беннигсена про победу под Илавой Русской. Увидав же, как французские маршалы все так же лупят пятерых господ Б. при каждой их встрече, посчитал, что достаточно уже потекло русской крови только лишь потому, что царь не желает признать Наполеона императором и все время играет против него за счет усталой армии с ее недостатком оснащения и пищи. Если бы брат играл, выигрывая, Константин ничего не имел бы против того. Но царь позорно проигрывал уже второй раунд, чего сам еще не замечал, но что для многих было очевидным.
12 июня 1807 года в Тильзит, в котором остановился Александр, пришло сообщение о проведенной за день до того битве под Лидзбарком (Ли́дзбарк-Варми́ньский (польск. Lidzbark Warmiński), ранее Ге́йльсберг) — Даву, Сульт и Мюрат, подчиняясь дирижерской палочке "бога войны", нанесли Беннигсену громадные потери, и только лишь ночь помогла русским выскользнуть. На второй день после этого огорчительного известия Константин галопом прискакал в Тильзит, встал перед братом и не попросил — потребовал незамедлительного мира или, по крайней мере, перемирия. Царь, понимая, что еще не все потеряно, что Лидзбарк — это всего лишь временная неудача, решил отказать: война будет продолжаться, конец узурпатора уже близок. В этот момент Константин подумал, что его светлейший брат в стремительном темпе превращается в идиота, по образцу отца. Перед тем, как выйти, он приблизил свое калмыцкое лицо к лицу царя, с жестокостью прищурил глаза и выпалил:
— Слушайте, Ваше Императорское Величество! Если не желаете заключить мир, то прикажите лучше каждому солдату дать заряженный ствол и отдайте им приказ выстрелить Вам в башку! Результат будет идентичен, как и для последующей битвы, которая, вне всякого сомнения, откроет французам дорогу в глубины Вашей державы!
Константин не ошибся. На следующий день под Фридландом "бахвальство русских наконец-то было растоптано" (слова Наполеона), и до Александра наконец-то дошло, что его обманывали.
Только он все еще колебался, еще не мог переломить себя. Признать эту корсиканскую свинью, которую когда-то в чем-то даже любил за демократизм взглядов, но которая оказалась такой наглой и осмелилась сравниться с ним короной?! Какой позор, ужас! Попы как раз зачитывают по церквям, от Сибири до Тильзита, указ Священного Синода. Признать "воплощенного Антихриста"?! А кроме того, Барклай де Толли и еще один господин Б., министр иностранных дел Будберг, усиленно уговаривали войну продолжать. Аргументировали они достаточно логично: Бонапарт уже почти что обессилел, в то время как у России громадные резервы и громадные территории, настолько огромные, что если она затянет противника в свою глубину, тот потеряет разгон и сдохнет. Защищаться же можно и за Двиной, ожидая помощи Австрии, которая мечтает отомстить за Ульм и Вену и уже начинает приходить к мысли, что самое время "снова довериться судьбам войны".