Императорский покер - страница 59

О свободной Польше речь шла в статье V, но, по требованию царя, без использования слов "Польша" и "поляки". Новое государство было названо Варшавским герцогством, что поляков разочаровало. Но весьма верно заметил Мариан Кукель, что Наполеон в этот раз не мог заходить слишком далеко, ведь он вел напряженную игру и, заботясь в ней об интересах Франции (в конце концов, он ведь был французом, а не поляком), в определенных вопросах должен был проявлять сдержанность. Он считал, что наименования не столь важны, чем реалии. В статье V тильзитского трактата "форму пожертвовали в пользу содержанию"[60]. Свой дебютный роман я завершил диалогом двух братьев — главных героев книги:

— Да Господи Боже, парень! Что же означают названия, что бы ты предпочел? Свободное и независимое герцогство, которое у нас имеется, или же Польшу, называемую Польшей только лишь с кажущейся свободой?

Молчание, тяжелое и хмурое, впилось между ними, пока через долгое время Каршницкий выдавил из себя:

— Герцогство, герцогство, Доминик"[61].

"Форма, пожертвованная в пользу содержания". Только ведь содержание полякам тоже не нравилось. Им не нравилась слишком ограниченная территория восстановленной отчизны (сто четыре тысячи квадратных километров), составляющая всего лишь обломок Польши перед разделами. Они забыли, что сами, несмотря на кровавые усилия, не были в состоянии возвратить независимость Польши, и что сделал это только Наполеон; выходит, забыли они старую польскую пословицу: "Дареному коню в зубы не заглядывают". Зная польский национальный характер, можно поставить злотый против гроша, что если бы Бонапарт восстановил Польшу от Балтийского моря до Черного, они были бы недовольны и этим. А за то, что не он присоединил Мадагаскар, наследство Бенёвского.

Варшавский Антикварный Аукцион Anno Domini 1976. Когда во время антракта я упоминаю, что вскоре выйдет моя книга о наполеоновских временах, один из моих собеседников — библиофилов, интеллигентный человек, немедленно палит с бедра:

— Наполеон был негодяем!

— Это почему же вы так говорите?

— Он обманул поляков!

Второй собеседник, тоже интеллигентный, не колеблясь, подтверждает это. Товарищ по путешествию в далекую Азию, сотрудник института в Гливицах, использует те же самые слова. Да их использует каждый второй поляк. Эти слова слышишь неустанно.

Господи Боже, сжалься, ибо не ведают они, что говорят! У наших школьников старших классов это еще можно понять — бывают "педагоги", сравнивающие Наполеона с Гитлером (!) — но откуда эта ненависть у людей взрослых, что же это такое? Распространенное в Польше знание истории в категории: "При короле Ольбрáхте[62] не стало шляхты", а если знание и поглубже, то из тенденциозных статей и научных работ. Да еще и это имя. Другие имена: Александр, Цезарь, Вашингтон, Ганнибал, Людовик XIV, Иван Грозный, Карл Великий — не вызывают каких-либо волнений или ассоциаций. Наполеон — о, этого либо слепо любят или (гораздо чаще) слепо ненавидят, в обоих случаях без особого смысла. Если уж ненавидят, то, в основном, за то, что он не отдал всей своей жизни в жертву Лехистану в благодарность за теплое сердечко со всем прилегающим к нему Марыси Валевской. В ответ на анкету, объявленную редакцией "Мувё Веки" (Mówią Wieki — Говорят столетия) среди всего прочего я написал: "Польским критикам Наполеона стоит вспомнить, что чувствами и с сердцем на вытянутой ладони можно руководствоваться в собственной малогабаритной трёшке (и то не всегда), но не в случае государств" (№ 8, 1969).

Наполеон, ничего не скрывая, заявлял: "Я должен полностью посвятить себя Франции и ее интересам" (письмо Коленкуру в 1811 году по вопросу претензий Александра по вопросу Герцогства Варшавского); его деятельность в пользу Польши была прагматичной, продиктованной интересами Франции и всей той Европы, об объединении которой под предводительством той же Франции Бонапарт все время мечтал. Отсюда и его знаменитое высказывание: "Без восстановления Польши Европа с той стороны остается без границ", и другое, в котором он называет Польшу "ключом свода Европы". Что же касается результата Тильзита, Герцогства Варшавского, то — как свидетельствует в своих мемуарах адъютант императора, Юзеф Грабовский — Наполеон со всей откровенностью сообщил жалующемуся поляку, председателю Совета министров Герцогства Варшавского, Станиславу Малаховскому: