Империи. Логика господства над миром. От Древнего Рима до США - страница 17
словутая Scramble for Africa3[19], но затем охватила и весь мир. Империалистической лихорадкой тогда руководствовалась и японская, и американская политика: Япония рвалась на континент в Восточной Азии, прежде всего в Маньчжурию, где вступила в конфликт с Россией; следствием этого была русско-японская война 1904-1905 годов, которую можно обозначить как классическую империалистическую войну. После испано-американской войны 1898 года и США утвердились не только в центральноамериканско-карибском регионе: они аннексировали и Филиппины, где были втянуты в многолетнюю, кровопролитную партизанскую войну4.
Была ли подобная ошибка в расчетах вызвана истерией, которая распространялась, словно эпидемия, и сделала для элит невозможным рациональное следование своим интересам? И действительно ли чрезмерное накопление или, наоборот, недостаток потребления в наиболее продвинутых в экономическом отношении странах проявились в том, что приходилось открывать все новые рынки для товаров и все новые возможности для инвестирования капиталов, как особо подчеркивают марксистские теории империализма? Или же, как полагал Йозеф Шумпетер, империализм конца XIX — начала XX века был лишь последним усилием элит предсовремен- ности, которые не желали прогибаться перед новым духом торговли и перемен и поэтому давали ход завоевательным проектам, хотя и тогда уже было вполне ясно, что они не окупятся ни сейчас, ни когда-либо еще5?
В принципе, для создания целого ряда больших держав в XIX столетии и связанных с этим конфликтов есть два возможных объяснения: одно исходит из принципиальной иррациональности такого хода событий и рассматривает эту иррациональность во все более рационализирующемся мире как проблему; другое понимает империализм как рациональную манеру действий самых влиятельных действующих лиц в составе капиталистического мира, причем конкуренция национальных капиталов, а также их амортизационные издержки воспринимаются как задающие направления для им- периалистической экспансии. Последняя точка зрения дает понять, почему в соответствующих теориях речь очень редко идет о процессе возникновения и взлета крупных держав, зато прежде всего ставится вопрос, есть ли у капитализма будущее, и если да, будет ли оно эпохой варварства, как пророчествовала Роза Люксембург, или же капиталистическая динамика позволит себя регулировать социально-политическими реформами, как полагал Джон Аткинсон Гобсон.
Гобсон, первым на рубеже XIX и XX веков обосновавший экономически теорию империализма (над трудами которого потом поработали и большинство последующих теоретиков империализма[20]), был того мнения, что империалистическая политика, рассматриваемая с точки зрения интересов всего общества, не принесла бы никакой прибыли. Напротив, он полагал ее в целом слишком затратным занятием. Ни в коем разе прибыли от торговли с экономически неразвитыми, частично даже еще не освоенными территориями не составят приемлемого соотношения с затратами на военные нужды и администрацию, которые связаны с поддержанием империи, а уже об инвестициях в инфраструктуру таких регионов можно и вовсе умолчать.
Однако кто же тогда заинтересован в развитии настолько нерентабельных империй? Не налогоплательщики, торговцы и предприниматели, считал Гобсон, а лишь финансовый капитал, ищущий прибыльных вариантов инвестирования. Имперская экспансионистская политика открывает такие возможности, разумеется, если государство предоставляет соответствующие гарантии и готово к тому, чтобы военным путем вмешаться в заокеанские дела и защитить инвестиции от восстаний и гражданских войн, а при необходимости даже принять на себя и политический контроль над подчиняемыми территориями6. Чтобы подвигнуть на это государство и большинство сограждан, добиваться самых выгодных и надежных инвестиционных вариантов за морями, финансовый капитал манипулировал общественным мнением; он будил националистические инстинкты и формировал проимпериалисгические настроения, которые ради интересов отечественного капитализма в заокеанских инвестициях превратились бы в некую национальную задачу. Таким образом, для Гобсона империализм в принципе был проектом внутреннего перераспределения в экономически развитых обществах.