Империя. Лязг грядущего - страница 5

Конечно, расстреливали только в самых вопиющих случаях, когда нужно было показать строю, а так, за более мелкие прегрешения, виновных ждали мрачно-знаменитые 13-ые Особые отдельные батальоны Инженерно-Строительного корпуса, в которых как раз такого рода каторжники и собирались. Людьми каторжники не считались, а были «условно-казненными лицами», без прав и даже без имени. Лишь номера, худая одежда, да паршивая пайка. Их одевали ровно настолько, чтобы они немедленно не замерзли насмерть и могли работать, и кормили ровно настолько, чтобы хватило сил до завтра. И так изо дня в день на самых жутких работах, куда обычных солдат и рабочих посылать не с руки.

Нет, и там можно было как-то отличиться, получить послабление режима, за которым последует перевод в обыкновенные арестантские роты, а там глядишь, за ударный труд и примерное поведение могло и условно-досрочное освобождение замаячить, но большинство так и гибли в этих 13-х ООБ ИСК. И таких 13-х ООБ ИСК хватало по всей Империи. В каждой Особой отдельной бригаде ИСК таковой «особый» батальон имелся. А бригад таких уже было больше тридцати.

Причем, обычные каторги уже практически опустели, а те, которые что-то добывали, были переведены в подчинение Тринадцатого Особого Главного Управления Инженерно-Строительного корпуса Армии Единства. А уж «Тринадцатка» открыла свои широкие объятия для всего отребья – воры-рецидивисты, революционеры, убийцы, бомбисты, насильники и прочая злачная публика сразу после следствия и приговора отправлялись, как они говорили, «на тринадцатые хлеба», минуя традиционные места отсидок. Кирку или лопату в руки и вперед.

Конечно, это не было тайной. Об этом свободно печаталось в прессе, случались даже дебаты в Государственной Думе, но общественное возмущение попытками спасти насильников и убийц от кары было столь велико, что всерьез эту тему уже никто не обсуждал. Да, и граф Суворин умело поддерживал общественные настроения на сей счет, часто очень ярко живописуя в прессе очередной случай убийства почтенного семейства с целью ограбления, или, какого-нибудь громкого изнасилования. Да так, что у обывателя кровь жилах стыла!

Неудивительно, что подданные тут же преисполнялись благодарностью к Михаилу Второму за то, что при нём в городах и на дорогах Империи был наведен порядок.

Собственно, понятно, что 13-ки подчинялись командованию ИСК сугубо функционально, в рамках поставленных производственных задач. Охраной же «спецконтингента» и заботой о нём занималась Внутренняя Стража под отеческим присмотром Отдельного Корпуса жандармов. Со всеми вытекающими для «сидельцев» последствиями. Так что многие из числа попавших в 13-ые ООБ ИСБ вспоминали обыкновенную каторгу, как рай на земле. А уж про «ужасные условия» в поселениях политических ссыльных и говорить не приходится, ибо не было больше таких поселений. Ссылка для политических предусматривалась только в одну сторону – в Мексику или в Гватемалу. А такую ссылку нужно было ещё заслужить. Остальным же «политическим», в случае их отказа от прекращения насильственной борьбы с Империей, была только одна дорога – в «Тринадцатку».

Но если «политические» хотя бы могли в любой момент подать прошение на Высочайшее Имя и раскаяться, вернув себе тем самым свои гражданские права, то у уголовников и прочих расхитителей такой возможности не было.

Дорога в один конец.

Утилизация мусора.

– А во Владике погода лучше?

Фон Шварц рассмеялся:

– Когда я, милостивый государь, выезжал из Владика, там хоть и было морозно, но светило солнце, а на небе не было ни облачка.

Принимающий высокое начальство Голенкин усмехнулся.

– Ну, тот тоже иногда так бывает, Алексей Владимирович, уж поверьте.

Гость не стал возражать.

– Верю. И надеюсь, что погода в ближайшие дни будет нам благоволить. Я собирался осмотреть состояние укрепрайона, и, в особенности, то, что успели построить за то время, пока меня здесь не было.

Командующий УРом пожал плечами.

– Конечно, всё посмотрим и осмотрим. Но только после окончания бури, иначе заметёт нас где-то в холмах, а когда найдут – будет уже поздно. На Сахалине погода очень коварна. Благо все основные узлы укрепрайона обладают известной автономностью и могут месяц воевать и жить изолировано от внешнего мира, значит, они устойчивы и к капризам погоды.