Империя. Собирание земель русских - страница 4

«Параллельно со штурмом линии Маннергейма осуществляются бомбардировки Выборга. С начала декабря начинаются артобстрелы. В феврале – снова крупные бомбежки. 80 % городской застройки было разрушено или сильно повреждено. 13 марта 1940 г. Зимняя война заканчивается. С башни замка спускается финский флаг, опустевший и разрушенный Выборг входит в состав Советского Союза как город в Карело-Финской ССР (центром ее был Териоки, ныне Зеленогорск)».

Примечательно, что с переходом к СССР Выборг покидает практически все его население – финны и карелы.

А теперь немножко подробнее о так называемой линии Маннергейма. 28 ноября 1939 г. после неуклюжей провокации – советские войска разыграли дешевый спектакль с якобы обстрелом их территории финнами – началась война. 30 ноября 1939 г., на второй день войны, финский маршал голландско-шведского происхождения Карл Густав Маннергейм, бывший кавалергард царской армии, был назначен верховным главнокомандующим армии Финляндии. На четвертый день он выехал в Миккели, где организовал ставку верховного главнокомандующего.

Под руководством Густава Маннергейма финские войска сумели выдержать первый мощнейший удар частей Красной Армии и успешно вести боевые действия против противника, превышающего их численно. Одновременно Маннергейм активно переписывался с главами европейских государств, пытался добиться от них военной или хотя бы материальной поддержки. Эта деятельность не достигла цели – по разным причинам и Великобритания, и Франция, и даже Швеция отказались оказывать какую-либо помощь финнам, поддержав их лишь морально. И англичане, и французы, и шведы знали – эта война есть передел Европы Сталиным и Гитлером. Вмешиваться боялись. Северную Европу Гитлер со Сталиным расписали следующим образом: к немцам отходит Дания и Норвегия, а к советским – Прибалтика и Финляндия. Швецию оставляли как нейтральное пограничье и посредника в отношениях между СССР и Германией на Севере. В Швеции, где также не было достойных Вооруженных Сил, это понимали и не спешили с военной помощью обреченному соседу.

Военные историки, даже советские и современные российские, признают, что во Второй мировой войне все решали не пресловутые линии обороны, как линия Мажино, Зигфрида или Сталина – абсолютно не сыгравшие никакой роли – но в первую очередь танки, артиллерия и бомбардировки с воздуха. Маннергейм и генералы финской армии позже также признали, что сумасшедшие деньги, выброшенные на создание нескольких дорогостоящих дотов, нужно было прежде всего потратить на артиллерию и авиацию.

Ну, а линия Маннергейма представляла из себя не то чтобы совсем не «мощное укрепление, созданное по последнему слову военной инженерии», как расписывали советские военные, оправдывая свои неудачи, а слабое и иногда даже, очень слабое заграждение из одной, порой, всего лишь колючей проволоки, подкрепленное лишь двумя десятками (!) мощных дотов. И тем не менее в отличие от других линий эта более чем скромная оборона сыграла-таки роль! Почему?

Финны, как простые люди, так и финские историки, под термином «линия Маннергейма» подразумевают вовсе и не само укрепление даже, а именно финских солдат, зубами вгрызшихся в землю в обычных окопах, а то и просто за соснами и елками, отчаянно защищавших независимость своей страны от жадных лап Сталина. Маннергейм всячески подчеркивал, что русский солдат идет на войну подневольно, его моральный дух намного ниже, чем у защищающих свою родину финнов:

«Чем больше пленных перейдет к нам и чем человечнее с ними мы будем обращаться, тем скорее, брошенные под пулями чекистов против нас, русские люди прозреют и обратят свои штыки против советской власти».

В годину Финской войны командование финской армией следовало приказу Маннергейма, пресекавшего жестокое обращение с многочисленными советскими пленными.

Ну, а что до линии Маннергейма, то миф о ее якобы супернадежности и мощности разоблачал еще сам же Маннергейм, написав в своих мемуарах следующее:

«Русские еще во время войны (Финской войны 1939–1940 гг. – прим. М. Г.) пустили в ход миф о «Линии Маннергейма». Они утверждали, что наша оборона на Карельском перешейке опиралась на необыкновенно прочный и выстроенный по последнему слову техники оборонительный вал, который можно сравнить с линиями Мажино и Зигфрида и который никакая армия никогда не прорывала. Прорыв русских явился, таким образом, якобы «подвигом, равного которому не было в истории всех войн»… Все это чушь; в действительности положение вещей выглядит совершенно иначе… Оборонительная линия, конечно, была, но ее образовывали только редкие долговременные пулеметные гнезда да два десятка выстроенных по моему предложению новых дотов, между которыми были проложены траншеи. Да, оборонительная линия существовала, но у нее отсутствовала глубина. Эту позицию народ и назвал «Линией Маннергейма». Ее прочность явилась результатом стойкости и мужества наших солдат, а никак не результатом крепости сооружений».