Инкарцерон - страница 9

Он мог погибнуть. Или, что еще хуже, остаться калекой. С чего вдруг он вызвался сделать это? Почему вынужден постоянно поддерживать свою дурацкую репутацию?

– Финн?

Он открыл глаза.

Через секунду повернулся.

Рядом стоял Кейро.

– Давно тут? – хрипло спросил Финн, торопливо прочистив горло.

– Достаточно. – Брат по обету присел на край кровати. – Устал?

– Мягко сказано.

Кейро кивнул:

– За все надо платить. Любой узник знает это. – Он глянул на дверь. – Ни один из них не отважился бы на то, что сделал ты.

– Я не узник.

– Теперь уже узник.

Финн сел и взъерошил свои грязные волосы:

– Ты бы смог.

– Я бы смог. – Кейро улыбнулся, – Но я вообще неординарная личность, Финн, я художник среди воров. Убийственно красив, исключительно безжалостен, абсолютно бесстрашен.

Он склонил голову набок, словно ожидая презрительной насмешки; не дождавшись, расхохотался и снял черный плащ, потом жилетку. Расстегнув перевязь, сбросил ружье и меч, затем, порывшись в куче одежды, добыл красную рубаху, пышно отороченную черным кружевом.

Финн промолвил:

– В следующий раз пойдешь ты.

– Разве я хоть раз отказывался от своей очереди, брат? Мы должны вбить комитатусам в их пустые головы, что наш авторитет незыблем. Кейро и Финн. Бесстрашные. Лучшие.

Он умылся из кувшина. Финн устало наблюдал за ним. У Кейро была нежная кожа, гибкие мышцы. Среди всего этого паноптикума искалеченных и голодных оборванцев, изъеденных оспой нищих и полулюдей брат был истинным совершенством. Он прикладывал к этому огромные усилия. И вот теперь, надев красную рубаху, Кейро воткнул в роскошную гриву украденную безделушку и внимательно стал рассматривать себя в осколке зеркала. Затем, не оборачиваясь, бросил:

– Тебя хочет видеть Джорманрик.

Финн ожидал этого. И все равно похолодел.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас. Тебе бы умыться.

Умываться не хотелось. Но пришлось плеснуть в лицо свежей водой и стереть с рук грязь и масло.

– Я поддержу тебя по поводу женщины. Но с одним условием, – сказал Кейро.

Финн, помедлив, спросил:

– Что за условие?

– Ты расскажешь мне, ради чего на самом деле все это затеял.

– Да ничего такого…

Кейро швырнул в него полотенцем:

– Финн Видящий Звезды не торгует женщинами и детьми! Амоз – да. Кто угодно! Но не ты.

Финн поднял взгляд. Кейро пристально смотрел на него.

– А может, я становлюсь таким, как все вы?!

Он утер лицо замусоленным лоскутом, по́том, не утруждая себя переодеванием, направился к двери. Голос Кейро настиг его на полпути:

– Ты думаешь, ей про тебя что-то известно.

Финн уныло посмотрел на него:

– Иногда мне хочется, чтобы мою спину прикрывал кто-то менее проницательный. Ладно. Да. Она кое-что сказала… может быть… я должен ее порасспросить. Мне нужно, чтобы она осталась в живых.

Кейро прошел мимо него к двери:

– Тогда не высовывайся там, иначе он прикончит ее прямо у тебя на глазах. И разговоры предоставь мне.

Проверил, не подслушивает ли кто снаружи, и глянул через плечо.

– Сделай суровое лицо и помалкивай, брат. Это у тебя получается лучше всего.

У входа в камеру Джорманрика, по обыкновению, стояла охрана, но широченная улыбка Кейро заставила ближайшего телохранителя отступить. Следуя за братом, Финн чуть не задохнулся от знакомого сладковатого запаха кетта, ядовитые пары которого тяжело висели в воздухе. В горле запершило, и Финн сглотнул, стараясь дышать неглубоко.

Кейро продвигался вперед, расталкивая локтями стоящих парами братьев по обету. Яркий его наряд отчетливо выделялся на фоне серой толпы, и Финну оставалось лишь покорно двигаться следом.

Большинство тут составляли полулюди – с металлическими клешнями вместо рук, с пластмассовыми заплатками вместо кожи. Один – с сапфировым искусственным глазом, очень похожим на настоящий, но совершенно незрячим. Ничтожнейшие из ничтожных, порабощенные и презираемые «полноценными». Люди, восстановленные Тюрьмой – иногда очень жестоко, иногда ради утонченной издевки. Сгорбленный карлик с копной проволочных волос не успел вовремя увернуться, и Кейро сбил его одним ударом.

Кейро испытывал необъяснимую ненависть к полулюдям. Он никогда не разговаривал с ними, – казалось, едва замечал их присутствие, как не замечал стай бродячих собак, наводнявших Берлогу. Словно, подумал Финн, само их существование оскорбляло совершенную красоту Кейро.