Инквизиция и кошка 2: Кровавая жатва - страница 4

Тогда я понимала аристократку на все сто процентов: бес не так груб, как большой демон, и старался уделять огромное внимание мелким, но значимым деталям.

Мой язычок скользнул по киске Марианны внутрь, заставляя её то застывать на месте, то податливо стремиться ближе ко мне. Бархатистая кожа сродни лепесткам орхидеи: без единого изъяна, гладкая, отдающая тонким, едва уловимым ароматом. На вкус рыжеволосая точно такая же: приятно ласкать её, ни единая нота ничего противоестественного не нарушала мои мерные плавные пируэты длинного кошачьего язычка. К несогласному мычанию добавились другие звуки: происходящее ей нравилось, как и вводило в предвкушающее чувство меня…

Далеко не маленький член карлика скользнул в моё лоно. Это было настолько же неожиданно, насколько чувственно: я ощутила его каждой клеточкой тела. Сладкие, даже приторные волны поднимались с низа живота, плавно перемещаясь вверх, захлёстывая меня, вводя в медово-сентиментальный транс, когда уже вокруг не существует ничего, кроме тех, кто доставляет тебе сочную, райскую пытку, которую кто-то свыше давно спрятал от тебя и сейчас соблаговолил отдать в качестве десерта за примерное поведение.

Чувства обострялись с каждой секундой: они приобретали вкус и форму; пряный аромат, поселившийся на языке, вводил в блаженство; слух опустился до избирательности — мои ушки улавливали только то, что я хотела.

Бес крепко, нарочито сильно сжимал мою попку, плавно двигаясь. Я стонала, и если бы не киска Марианны, требующая всё новых и новых ласк, застонала бы сильнее. Но всё было настолько мерно, ритмично и страстно, что мне даже в голову не приходило двинуться в сторону, уходя от обязанностей.

Аристократка задрожала всем телом: провидицей быть не нужно, чтобы понять, что она близка к вершине наслаждения. Язычок начал двигаться активнее, пальцы руки нащупали твёрдую, чувствительную горошинку и без стеснения взяли её в оборот. Мари от неожиданности дёрнулась всем телом, но демон держал крепко.

Мелкий бес тоже не терял времени даром: ускорившись, он проникал в самое нутро, в самые дальние уголки спрятанного от посторонних глаз удовольствия. Я блаженно жмурилась, ощущая, как сокращается расстояние до порога одного из самых вкуснейших оргазмов. Этого хотелось, как сладостей в детстве, как свободы в рабстве, как денег, когда не на что купить еды.

Горячая, натягивающая как струны нервы, волна, созрев, поднялась из моей мокрой киски, распространяясь по всему телу, заставляя губы непроизвольно растягиваться в улыбке. В тот же момент я ощутила, что с аристократкой происходит то же самое: фонтан обжигающей струи, стекающей из-под моих пальчиков, не заметило бы только слепое и глухое бревно. Я и рыжеволосая аристократка дрожали в унисон — такого со мной очень и очень давно не было… Демон, урча и обливая Марианну фонтанами спермы так, что она начала захлёбываться, отошёл на шаг назад, плавно опустился на пол и довольно откинулся на подушки.

— Опять с инкубами балуешься, подстилка? — услышала я знакомый строгий голос.

Огромная тварь изменилась в лице и начала растворяться в воздухе, теряя очертания, а вместе с ним исчез и мелкий бес, так ловко удовлетворявший нас с аристократкой.

Мы остались втроём: я, Марианна и схватившаяся за голову Солая, ожидавшая, наверное, что с инкубами вместе можно только петь или танцевать, на худой конец, играть в салочки.

В тот момент пришло понимание, что весь стыд, злость и неприятие куда-то делись, а на их месте появилось лишь разочарование за столь скоротечный процесс…

— Ну и чего припёрлась? — Марианна щёлкнула пальцами, и моё тело моментально пришло в состояние идеальной, до скрипа кожи, чистоты.

Удобная вещь. Надо будет спросить у аристократки формулу заклинания — прекрасная альтернатива прохладному душу.

— Действительно, чего это я. — Солая потупила взгляд в пол, но спустя мгновение снова вскинула голову: на лице сияла гримаса бушующего раздражения. — Зная тебя, Мари, я предполагала, что ты учудишь что-то подобное. Не первый день знакомы.

— Ну, можешь возвращаться назад. Всё уже сделано, — небрежно бросила рыжеволосая красотка, подбирая платье, валяющееся в углу комнаты. — Ри, ты тоже, постеснялась бы старших. Стоишь, даже прикрыться не пытаешься. Так нельзя.