Иномирец - страница 24

Виктор зажмурился: слюна болотника попала на глаза. Будь она ядовитой, наверняка слизистая уже была бы расщеплена кислотными свойствами зеленоватой слизи, но никакие болезненные ощущения пока не появлялись.

Зато перед взором вдруг появилась картина из далёкого прошлого: спортзал, поздний вечер, учитель в белом кимоно… Виктор, встав в стойку, призывно подмигнул своему сопернику, после чего сразу же начал поединок. Сэнсэй с ловкостью парировал все назубок выученные приёмы и удары, но и сам не забывал поддевать тогда ещё всего лишь ученика. Виктор, порядком выдохнувшись, стал совершать глупые ошибки, и, в конце концов, напёрся лбом на ошеломляющий удар ладонью. Упав на колени, он понурил голову и потерял всякую волю к продолжению боя, но учитель лишь похлопал ученика по плечу и сказал: «Один в поле не воин, Витенька. Один воин — это слабый воин, как бы хорошо он не был подготовлен. Но ты не должен забывать, что я так же одинок в этом поединке, как и ты. И я так же слаб, как и ты. Мы с тобой абсолютно равны». Виктор вытер тоненькую струйку крови под носом и спросил: «И как мне вас победить тогда, а? Вы сильнее меня, так что шансы наши совсем не равны!». Сэнсэй усмехнулся и помог ученику встать. Отряхнув его, он снова встал в исходную позицию и ответил: «Просто атакуй. Из боя двух слабых победителем выйдет сильный. Главное — не теряй веры».

Виктор с трудом разлепил веки — слюна засыхала прямо на глазах, как в прямом, так и в переносном смысле. Набрав полную грудь воздуха, он направил свой взгляд на лицо болотника, и, схватив его за запястья, ругнулся матом на родном русском языке. Виктор вспомнил утро, когда он победил первого попавшегося ему в этом мире пепельника, и попытался воспроизвести те эмоции, что вызвали у него «воспламенение» пальцев. Гнев, ярость, желание выжить — всё это мгновенно смешалось в голове, и руки сразу же налились приятным теплом. Видимо, болотник почувствовал не просто тепло, а самый настоящий обжигающий жар, потому что он сразу же ослабил хватку и буквально отбросил от себя Виктора. На том месте, где только что лежали раскалённые пальцы иномирца, красовались алеющие и дымящиеся ожоги.

Болотник яростно взревел и схватил опалёнными руками трезубец. Не тратя времени на запугивание, он бросился вперёд. Видимо, осознав силу Виктора, он решил прикончить его как можно скорее, а потому сделал резкий тычок лезвиями своего оружие прямо в грудь противника. Виктор, в глазах которого пылали огоньки, уже предвидел этот ход, а потому заранее сделал шаг в сторону, и трезубец пролетел мимо него. Зато появилось время поднять отлетевшую в сторону рапиру, что Виктор и сделал, продолжая держать болотника в поле своего зрения. А сам одноглазый, разозлившись из-за промаха, впал в боевой раж. Он стал наносить удар за ударом, не особо следя за точностью тычков, но уклоняться или парировать их было практически невозможно. Виктор с трудом отбил последний удар своим клинком и длинным прыжком ушёл в сторону, выходя из боя.

Ряды пепельников, тем временем, таяли на глазах. Грокотуха окружали уже всего шестеро его соотечественников, а количество болотников уменьшилось лишь на одного. Грабители, несмотря на потерю, вели себя как хищники: они кружили вокруг своих жертв и играли с ними, вынуждали совершать необдуманные действия и ловили их на этом, лишая пепельников жизни одного за другим. Караванщик вёл себя как настоящий военачальник и очень походил на Йормлинга, который в это время сражался на другом фланге. Видимо, единственный убитый болотник был застрелен из ружья Грокотуха, так как в зеленокожей голове лежащего рядом трупа красовалась огромная дымящаяся рана, нанесённая явно не холодным оружием.

Виктор чуть не пропустил тот момент, когда оправившийся от неудачи командир разбойников снова стал атаковать. Болотник мощным пинком отбросил своего противника в сторону, и Виктор отлетел на несколько метров в сторону, упав прямо возле повозок. Слепая злость стала заполнять его рассудок, и вечно компромиссный настрой вдруг улетучился без следа. Руны на пальцах загорелись ещё сильнее. Лезвие рапиры раскалилось добела, и, издавая характерное шипение, ярко осветило собой окружающее пространство.