Иностранка - страница 23
Послышался шорох, и Маша затравленно обернулась, взглянув на приоткрытую в спальню дверь. Но никого не заметила. Опять стало тихо, и девушка напряженно выдохнула, подумав, что ей это только показалось.
Понимая, что времени мало и может вот-вот появиться кто-нибудь из слуг, девушка проворно выдвинула верхний ящик комода, где лежали носовые платки, а затем, одной рукой удерживая за ленты потайное дно, второй осторожно обхватила отравленный платок и мгновенно положила его поверх стопки. Быстро вставив обратно потайное дно, Маша стремительно начала стягивать перчатки с рук. Уже когда они оставались лишь на пальцах, она стащила одну перчатку, скинув ее в коробку, а вторую, чтобы не трогать ее руками, просто стянула, также кинув ее в шкатулку, и захлопнула крышку. Закрыв комод, девушка схватила коробку под мышку и устремилась вверх по потайной лестнице в спальню государыни.
Дверь в покои императрицы была чуть приоткрыта, и девушка, вихрем пролетев мимо, выскочила в кабинет Екатерины Алексеевны. И тут же налетела на камердинера Михаила, который в испуге ахнул. Замерев и мгновенно спрятав коробку за спину, Маша поздоровалась и, обойдя мужчину, пролепетала, что ей некогда, устремившись в примыкающую к кабинету гостиную. Спустя пять минут она прибежала в свою комнату, сжимая в руках коробку и думая о том, что в коридоре ей повстречалась только пара слуг, которые гасили свечи и даже не обратили на нее внимания.
С горящими щеками и дико стучащим сердцем Машенька, без промедления сунув коробку под кровать, устремилась к кувшину с водой. Помыв руки несколько раз, она устало прислонилась к стене и тяжко выдохнула. Девушка понимала, что сделала все, что требовалось, и теперь оставалось лишь ждать. Однако времени долго находиться в комнате у нее не было, потому что по распоряжению императрицы следовало отправляться в Смольный институт, дабы переговорить с тамошней начальницей по вопросам, которые Екатерина Алексеевна означила час назад. Маша быстро переоделась в платье для визитов, надела верхний вышитый редингот, шляпку, ботиночки и перчатки и поспешила прочь из своей комнаты, намереваясь вернуться через пару часов и придумать, что сделать с коробкой.
Зимний дворец, 1790 год, Май, 8, день
Едва Машенька вошла в главный вестибюль Зимнего Дворца, как наткнулась на матушку. Анна Андреевна словно ожидала ее и, завидев дочь, проворно подошла к ней и взволнованно прошептала:
– Здравствуй, милая. Не виделись мы сегодня. Я дожидалась тебя. Мы должны немедленно возвратиться домой.
– Что-то случилось, матушка?
– Да, Машенька. Идем. У нас нет времени. Слава Богу, твой отец сегодня в увольнении. И я дожидалась только тебя.
– Но мне надо доложить императрице о моей поездке в Смольный институт.
– Нет, не сегодня. Это опасно, – нервно выпалила старшая Озерова. – Идем, доченька. Я по дороге тебе все расскажу.
Анна Андреевна увлекла девушку на улицу. Уже через четверть часа Озерова с дочерью, преодолев просторную площадь перед Зимним дворцом, вышли на Невский проспект и поймали экипаж. Здесь, в закрытом от посторонних ушей пространстве, Анна Андреевна решилась все объяснить.
– Мария Фёдоровна, благодетельница наша, теперь, около полудня, поведала мне, что готовится приказ на арест всей нашей семьи.
– На арест? – испуганно пролепетала Маша, и сердце девушки яростно забилось, так как внутренним чутьем она поняла, что это как-то связано с отравленным платком. Мария Федоровна была цесаревной и женой наследника престола Павла Петровича. Именно у нее и служила фрейлиной мать Маши.
– Да, милая. Оттого я вся на нерве. Мария Фёдоровна отметила, что Павел Петрович не знает всех подробностей, но ему доложили, что это как-то связано с фаворитом государыни нашей. Боюсь я, что отец твой, Кирилл Петрович, уж такой порывистый и несдержанный человек, сказал этому Платону Александровичу что-нибудь неприятное. Вот и осерчала на него императрица.
– Но, может батюшка тут ни при чем? – сказала Машенька, холодея.
– Не знаю, милая. Мария Фёдоровна расстраивалась, что не может заступиться за нас, ибо власть Павла Петровича невелика, и он боится вызвать гнев матушки. Но Мария Фёдоровна милостиво позволила нам немедленно уехать из Петербурга, чтобы избежать ареста. Возможно, позже мы сможем вернуться. Я, едва все узнала, сразу же поспешила к тебе в спальню, душа моя. Так тебя уже не было. А все в твоей комнате перевернуто. Такое впечатление, что обыск проводили и что-то искали. И наверняка тайная канцелярия. Только не пойму, что они хотели найти у тебя, Машенька? Ума не приложу.