Иностранная коллегия - страница 11

В таких условиях подпольному областному комитету КП(б) Украины приходилось преодолевать немалые трудности для налаживания работы. Эти трудности усугублялись еще и тем, что в городе имелось большое количество вполне легальных буржуазных, мелкобуржуазных, националистических и других соглашательских партийных организаций, каждая из которых стремилась всячески распространить свое влияние на рабочих. Питательной средой для меньшевиков, эсеров, буржуазных националистов и других соглашателей было наличие в Одессе большого количества мелких и кустарных производств в основном перерабатывающей пищевой промышленности, множества скупочных, сбытовых и торговых контор, мелких торговцев, официантов, извозчиков, портовых босяков и т. д. Большевики же всегда опирались прежде всего на массы промышленного, индустриального пролетариата, наиболее сознательного и организованного.

После победы белогвардейцев над петлюровцами лидеры меньшевиков, правых и левых эсеров, бундовцев и других буржуазно-националистических организаций собрались на «политическое совещание» для обсуждения вопроса, что делать в создавшейся обстановке. Открыто выступить с поддержкой интервентов лидеры этих партий при всей своей «твердой ориентации на союзников» не могли,— слишком уж враждебно встретили иностранных захватчиков одесские рабочие. К тому же и оккупанты быстро разоблачили свое неприкрашенное, хищное лицо.

Областной комитет КП(б)У обсудил вопрос, принимать ли участие в «политическом совещании». Большевики, конечно, заранее знали, что псевдосоциалисты пойдут на соглашение с оккупантами, однако решили направить на совещание Ивана Клименко, чтобы разоблачить предательскую линию мнимых «друзей народа».

Совещание проводилось на квартире правого эсера Кулябко-Корецкого. Когда все собрались, наступило тягостное молчание. Никто не хотел первым высказать свое отношение к иноземным захватчикам, чувствовалась растерянность соглашателей. Тогда слово взял представитель подпольного областкома большевиков Клименко.

— Собравшимся не о чем говорить, потому что они пожинают позорные плоды своей прежней политики,— гневно заявил «Сергей». — Интервенты в Одессе,— этот факт невозможно отрицать. «Добровольцы» наглеют не по дням, а по часам и уже грозятся перевешать на столбах всех социалистов. А господа «социалисты» по-прежнему расписываются в собственном бессилии и палец о палец не собираются ударить, чтобы помешать войскам Антанты развивать и углублять интервенцию. При этом отсутствие конкретных дел прикрывается пышной фразой и словесными потоками с различных трибун. Интеллигентское шатание и ничегонеделание, мещанское брюзжание и подобострастное угодничество — вот то, что ждет вас в конечном счете. Этот позор не простит трудовой народ! Только большевики, которых вы предаете, готовы последовательно и до конца бороться против иностранной оккупации и отечественной реакции. Бороться решительно и непримиримо — вот что собираемся мы делать. Уведомить вас, господа, об этом и поручил мне большевистский областком.

Собрание замерло и молча слушало Клименко. Его бичующие слова, словно камни, обрушивались на головы собравшихся интеллигентов. Но вдруг раздался истерический выкрик правого эсера Рихтера:

— Видите, видите... я говорил... послушайте, что говорит представитель большевиков! С ними разве можно сговориться?!

И тут поднялся невообразимый шум. Лидеры соглашательских партий повскакивали с мест и, возбужденно жестикулируя, стали обвинять большевиков в непримиримости и сепаратизме. Когда страсти немного улеглись, Кулябко-Корецкий предложил:

— В виду высказанного представителем большевиков собрание приходится закрыть до более благоприятного момента в политической обстановке.

— До восстановления Советской власти! — добавил Клименко, одеваясь.

Собрание разошлось, так ничего и не решив.

В результате хозяйничания в Одессе антантовских войск и без того крайне тяжелое положение рабочего класса ухудшалось с каждым днем. Город был блокирован с суши войсками Директории. Привоз продуктов из сел прекратился, и население Одессы жестоко страдало от голода, в то время как союзническо-«добровольческие» круги не испытывали ни в чем нужды, кутили и пьянствовали. Вместо обещанной продовольственной помощи иностранные коммерсанты предлагали дорогую мануфактуру, парфюмерию, предметы роскоши. К началу 1919 года число безработных достигло огромных размеров. Но и те, которые работали, не могли прокормить свои семьи из-за огромной дороговизны и спекуляции товарами первой необходимости на черном рынке.