Инсайт - страница 25

– Вперёд, братья! Ищите детей. Ищите Меченого. Остальных освободите от ужаса бытия. Вперёд.

Фанатики, как бесшумные белые крысы (Никто не проснулся. Крики во сне – дело привычное) рассеялись по залу. То один, то другой ныряли в ниши, где спали люди. Один-два чавкающих удара, и Озарённый выныривал обратно, только их мантии всё гуще усеивали кровавые брызги. А я не мог даже закричать. Запах (ВКУС!) крови стал таким насыщенным, что меня затошнило. Несколько человек выдирали ветошь из бойниц, в которые мгновенно начинал вливаться затхлый ужас Города. Я почти видел его, искрящуюся, графитовую массу, подобно тяжёлому дыму, вывалившую растекающийся по полу язык. В зёв пещеры, пошатываясь, ввалилось несколько Теней. Не обращая внимания на Озарённых, они подползали к распростёртым возле костра телам и жадно, отталкивая друг-друга, принялись гладить ещё трепещущее мясо, только что бывшее живыми, любящими людьми. Тени щебетали, всхлипывали и растирали кровь друг по другу, вздрагивая, словно в экстазе. Меня бы вырвало, но рот всё ещё был запечатан в камне.

Один из Озарённых, тем временем, подбежал к Якову и оттарабанил:

– Двадцать два заблудших мертвы. Детей, одиннадцать и их сиделку, нашли в отдельном помещении. Мы пока не входили, чтобы не впустить кошмары. Меченого нет. Комната пуста.

– Половину наших и детей – сюда. Сиделку оставьте с ними, будут покладистей. Защищайте их. Остальные – найдите мне Меченого!!!

Я, никем не замеченный, продолжал болтаться в толще камня, пока белые крысы обшаривали Шпиль. Иногда я чувствовал, как их ноги давят на мою спину в нашей с Лисой бывшей «квартирке». Но меня так и не нашли. Наконец они все собрались внизу. Дети сгрудились в центре, окружённые Озарёнными, грубо заталкивающими обратно в толпу каждого, кто пытался вырваться. Беспомощное хныканье и плач испуганных малышей совершенно не трогали белоплащников. Они, сохраняя бесстрастно-добродушное выражение на лицах, нещадно били всякого, кто пробовал выйти за границы круга. Лиса тоже была там. Я видел, как Яков взял её за подбородок (УБЬЮ! УБЬЮ!!! МОЁ!!!) и, пробормотав что-то о просветлении, оттолкнул обратно к детям. Тени и пара Расколотых скользили по краю круга света от центрального костра, не приближаясь к Озарённым и окружённым теми детям. Бледное свечение, будто отталкивало порождения ужаса, причиняя им боль. Куски темноты, откатывались в стороны, замирали над распростёртыми телами моей семьи и скользили дальше, к следующим телам. Предсмертный ужас висел в воздухе, и я чувствовал это!!! Меня наполнял, насыщал вкус свежего мяса с острым соусом безысходности. Я корчился в своём каменном коконе от страха и неожиданного удовольствия.

– Ясно. – Яков взмахнул рукой, выслушав доклад очередного своего фанатика. – Значит Кошмар успел утащить своего последыша. Братья! Окружите детей и пустимся в обратный путь! С нами Свет!

– С нами Свет! – грянули фанатики так, что Тени шарахнулись. Озарённые и дети (И Лиса. Моя Лиса!) ушли. Остались тела, растекающаяся кровь, Тени и Расколотые. Звонарь снова вынырнул рядом, его голова, жуткой хэллоуинский тыквой, проросла сквозь потолок, а за ней появилось угловатое тело и тошнотворно колыхающийся, пародией на крылья, плащ:

– Ну, можно и антракт, согласен? – Он снова потряс колокольчиком и в уши полился «утренний» Звон. Тени выползли через бойницы, а Расколотые – исчезли в стенах, жадно слизывая напоследок кровь с пола. Тело Хряка куда-то исчезло.

– Теперь достанем тебя, радость моя! – Я почувствовал, как, в толще скалы, моё плечо сжали ледяные пальцы, и мы начали падать. Медленно. Очень медленно. Опустившись на пол, Звонарь отпустил мою руку, и я, похрустывая позвоночником, выпрямился. В меня упёрся взгляд Мумии. Его левый глаз уцелел, как и кусок черепа, и теперь смотрел на меня. У меня уже не осталось сил на чувства, так что я просто закрыл этот зелёный (КРАСИВО ЗЕЛЁНЫЙ!) глаз и отвернулся, безуспешно борясь с дрожью. Меня продолжало трясти от ужаса и… Желания?

– Ладно, сейчас антракт, и ты, мой ненаглядный, готов! Твой выход! – Звонарь уже исчезал в толще скалы. – Действуй, я в тебя верю!