Интернет - страница 5

— Но проверить надо, — добавил медбрат. — Никуда не уходи. Он закрыл дверь и ушел. Я привстал, быстренько заправил футболку обратно в штаны, надел свитер, подумал немного и нацепил куртку. Одежда вся была абсолютно сухая, будто я не купался ни в какой луже, не был под проливным дождем и не зачерпывал воротником тонны грязного снега. Волосы тоже сухие. Странно. Что же получается, я провалялся без сознания несколько часов, и одежда успела высохнуть? Не, дурацкая куртка даже на сушилке так быстро не сохнет. Да пассажиры еще здесь, раз медбрат пошел их проверять, а большинство раненых увозят сразу после осмотра. Еще не увезли, получается, прошло всего ничего. К тому же, замерзшим я себя не чувствую совершенно, а провалявшись в снегу хотя бы полчаса я бы дрожал как осиновый лист на ветру. Мобильник сгорел. Во всяком случае, включаться отказывается.

Сколько сейчас времени? Насколько видно из окна, небо черное, ясное, со звездами. Уже ночь? Не, скорее всего, где-то в районе восьми-одиннадцати. Вот блин, завтра пересдача с утра! А я хотел подготовиться хотя бы чуть-чуть, чтобы наскрести на тройбан. Не успею же ни черта! И этот клон президента не отпустит поди. Надо убираться отсюда, пока он не вернулся. Я медленно открыл дверцу скорой и выглянул наружу. Там было чертовски холодно. Справа виднелся злополучный столб с кучей битого стекла на замерзшей, блестевшей под светом звезд дороге. Две патрульных полицейских машины, игравших роль ограждения. Пустые.

Зевак не наблюдается, но вон приближается какая-то легковушка.

Может, подбросят? Под ногами лед, благо, весь неровный и исцарапанный шипованными покрышками, идти легко, ноги почти не разъезжаются в стороны, грозясь посадить меня на шпагат. Я, пригнувшись, как это обычно делают герои фильмов, стараясь быть менее заметными, прошел между двумя полицейскими машинами и стал дожидаться подъезжающей.

Оглянулся назад. Автобус был метрах в двадцати от столба, полностью на дороге и стоявший лобовым стеклом ко мне. Бок был жестоко смят, большинство стекол с той стороны выбиты. Всех пассажиров уже успели вывезти и рассовать по нескольким машинам скорой помощи. Так же я заметил еще парочку полицейских машин, а так же пожарников, скучавших возле негорящего автобуса, и ремонтников, забирающихся на дымящуюся у самой вершины вышку. Несколько медбратьев бегали вокруг скорых туда-сюда, передавая какие-то пакеты, полицейские расставляли с противоположной относительно меня стороны ограждающие знаки, а какой-то толстый дядька отвечал телевизионщикам, тыкая пальцем в автобус. Подъехавшая машина оказалась такси. Она с шарканьем остановилась в нескольких метрах от меня, и из опустившегося стекла выглянул грузин-таксист.

— Вах, дорогой, залэзай давай! — обратился он ко мне. — Так и быть, подвэзу за полцены. Долго думать я не стал, такси оказалось как раз под руку. Сел рядом с водителем, и автомобиль — недорогая иномарка — покатил вперед, медленно объезжая место аварии. Грузин и какая-то пенсионерка, сидящая сзади, с увлечением смотрели в окно. Подлые лицемеры. Тут авария произошла, чуть не погибли люди, а они пялятся туда так, словно смотрят интересное кино. Наконец, мы объехали все место аварии, и уже нормальным темпом поехали дальше. Я поудобнее устроился в кресле и подставил замерзшие руки под дышащую жаром печку.

— Что стряслось-то? — робко поинтересовалась у меня старушка.

— Молния ударила перед автобусом, его занесло, — ответил я. — Врезались в столб.

— Страсти какие! — восхитилась бабулька. — А жертвы есть? Ну да. Тебе на старости лет подавай такие вот развлечения. И чтобы трупов побольше, да кишки, кишки повсюду! И непременно плачущие осиротевшие дети, чтобы было, кого пожалеть. Ненавижу.

— Нет.

— Дорогой, — акцент грузина резал мне уши. — А сам цел? Руки-ноги цел? Ну, хоть тебе я не безразличен. По крайней мере, спрашиваешь, на вид, искренне. Или притворяешься?

— Пара царапин, — ответил я. Грузин коротко посмотрел на меня, на секунду задержав взгляд на пластыре на щеке.

— Вах, молодца! — обрадовался он. — А меня вон давеча тоже подбило!