Интерпол - страница 51

Работа меня вдохновляла — всего лишь тридцать лет, а мне поручили создать почти с нуля международную организацию. Это было захватывающе».

В июне 1947 года — к исходу того первого года — собралась Генеральная ассамблея, и естественно, в Париже. Делегатов приветствовал министр внутренних дел Эдуард Депре, выразив «признательность за то, что Франции оказана честь стать штаб-квартирой МККП». Четыре дня 54 делегата (на 11 больше, чем в прошлом году) пели дифирамбы собственной мудрости, проявившейся в решении восстановить организацию. Эдгар Гувер сдержал обещание: прислал личного представителя Гортона Телфорда, «юридического атташе» при посольстве США в Париже,[33] последний вызвал горячие аплодисменты, заявив: «В единстве, в соблюдении закона, во взаимопомощи состоит сила организации. ФБР готово для совместной работы».

Атмосфера была столь же деловой, сколь и праздничной. Джузеппе Дози, проницательный и легкий на подъем руководитель римского НЦБ, предложил включить в телеграфные адреса НЦБ слово «Интерпол», следующее за географическим названием места. Была принята официальная резолюция, и вскоре слово «Интерпол» стало частью названия организации.[34] Сегодня НЦБ называют себя «Интерпол-Лондон», «Интерпол-Вашингтон», «Интерпол-Висбаден» в любом обращении, а не только в почтовых или телеграфных.

К середине 40-х годов стали появляться все новые и новые направления в международной преступности. Это было отмечено на Ассамблее одним ведущим французским советником: «Международные преступники уже не те, какими мы привыкли их видеть. После войны остались горы автоматического и огнестрельного оружия, пулеметов, техники. Преступники научились прыгать с парашютом, беспрепятственно пересекать границы и континенты. Появились соблазны для будущих террористов, торговцев женщинами и наркотиками, распространителей порнографии. Мир переполнен всякого рода фальсификаторами».

Делегаты единодушно приняли предложение президента Луважа избрать на пост помощника Генерального секретаря Жана Непота. Он целиком это заслужил. Восстановленная Комиссия заработала.

Несколько книг и статей, написанных к юбилею Интерпола, да и он сам безапелляционно утверждают, что Устав 1946 года, принятый Генеральной ассамблеей в Брюсселе, предусматривает, что организация не должна вмешиваться ни в какие политические, религиозные или расовые проблемы.

Мемуары сэра Рональда Хоува содержат типичный пример такого рода высказываний: «Ежедневной практикой Интерпола было заниматься лишь теми преступлениями, которые признаны таковыми в цивилизованных странах. Ко времени его восстановления характер преступления определялся скорее с позиций здравого смысла, чем исходя из формальных требований. После фактического подчинения Германией (Гейдрихом) Интерпола и горького опыта войны мы убедились, что наши принципы должны быть четко изложены. Как следствие, был разработан новый Устав, в статье 1 которого цели организации характеризовались следующим образом:

«Цель Международной комиссии криминальной полиции — обеспечить официальную поддержку всемирной взаимопомощи между всеми полицейскими органами в рамках законов, существующих в различных странах, (и) создания и развития всех институтов, способных сделать вклад в эффективное разоблачение преступлений против основных законов цивилизации, при этом решительно избегая вмешательства в проблемы, имеющие политический, религиозный или расовый характер[35]».

Хоуву, который был ведущим делегатом в Брюсселе, хочется пожелать получше помнить события. Ибо то, что он пишет, неверно. В Уставе 1946 года нет самых важных слов: «решительно избегая вмешательства в проблемы, имеющие политический, религиозный или расовый характер». Даже доктор Эгон Шланиц, глава Юридического отдела Интерпола, думал, что они были в тексте. «Вы считаете их там нет?» — спросил он меня при встрече в Лионе.

Я был непреклонен: официальный текст статьи 1 как на английском, так и на французском языках не содержал этих слов.

Он просмотрел свои материалы и установил истинное положение вещей. Слова были добавлены к статье 1 лишь два года спустя: в сентябре 1948 года на 17-й Генеральной ассамблее в Праге. И предложил сделать это не кто иной, как Луи Дюклу. Он зачитал делегатам отрывок из вступительной речи Флорана Луважа в Брюсселе: