Интерпол - страница 95
И здесь появляется неясность: кто подготовит этот второй доклад? Ван Хов настаивает на том, что Исполком не предлагал Боссару обратиться к тому же консультанту. Ему лишь советовали подобрать подходящего специалиста для решения совершенно иной задачи. Но, ко всеобщему удивлению, выяснилось, что Боссар и вправду обратился к первому консультанту. Со своей стороны, Боссар посчитал, что Исполком именно это и рекомендовал ему сделать — в результате в «Обзоре международной криминальной полиции» появился подчищенный отчет об инциденте.
Правда так и не выяснилась, но нет сомнений в том, что второй доклад, изложенный на заседании Исполкома в конце мая 1984 года, не представлял из себя ничего особенного. Ван Хов говорит, что он был «совершенно неудовлетворительным», а внутренняя техническая комиссия признала его «не имеющим законной силы». Когда на Генеральной ассамблее в Люксембурге большинство высказалось в пользу новой площадки в Лионе,[61] в официальной резолюции на этот счет просто было сказано: «Это будет принято во внимание в окончательном проекте строительства».
Но Исполком и новый президент были крайне раздражены непомерной суммой, которую запросил консультант за второй доклад: 6 миллионов французских франков или примерно 600 000 фунтов стерлингов. Симпсон попросил всеми уважаемого шведского экс-президента Карла Перссона разобраться с этим делом. Тот представил свой отчет на следующем заседании Исполкома в феврале 1985 года. Перссон полностью оправдал Боссара в плане материальной заинтересованности — и Симпсон, и ван Хов подчеркнули, что целиком с этим согласны, — но подверг его критике за отсутствие благоразумия и неверный подход к проблеме. Ознакомившись с заключением столь авторитетного лица, Боссар подал в отставку (официально «по состоянию здоровья»), предложив Исполкому возложить исполнение обязанностей Генерального секретаря на Кендалла, пока на Генеральной ассамблее в Вашингтоне в октябре не будет избран его преемник.
«Я сломался! — говорил мне Боссар в апреле 1991 года. — Для меня это было слишком: сплошные неудачи. Я и вправду плохо себя чувствовал — повышенное кровяное давление, и уже несколько лет я лечился от сердечно-сосудистых заболеваний. Были и тяжелые семейные обстоятельства: в 1983 году моей жене сделали операцию по поводу рака груди. Операция прошла нормально, но отпуск в том году мы провели в госпитале. А год спустя, когда мы собирались в отпуск, произошел несчастный случай: на кухне на ней вспыхнула блузка. Когда я вбежал туда, жена была вся в огне. Получила 20–25 процентов ожогов. Какое-то время опасались за ее жизнь. Когда в тот год я уехал в Люксембург на Генеральную ассамблею, она лежала в госпитале. Обычно я приезжал к ней по пятницам и оставался до воскресенья. Все это и стало причиной моего физического недомогания. Несмотря на курс лечения, давление прыгало — мне пора было прекращать работу!
Помогли бы шесть месяцев отпуска, но этого я себе позволить не мог. В период такой реорганизации, внедрения телекоммуникаций и прочего нельзя было просто уйти на шесть месяцев, а потом вернуться как ни в чем не бывало. Я поразмыслил и решил, что не имею морального права просить Раймонда Кендалла или кого-то из коллег «взять на себя это дерьмо, как говорят у нас во Франции (наша беседа протекала на французском), на шесть месяцев, а потом вернуть его мне.
