Интерполицейский - страница 13

Идя по коридору, и чувствуя себя так, словно прикоснулся к какой-то пакости, я подумал, что неплохо было бы сейчас заглянуть к Марте. И мне, может, спокойней станет, и узнаю, как у нее дела. С ней со вчерашнего дня работают наши психологи. Насколько я знаю, у них большой опыт по выводу людей из кризисных состояний.

Свернул к клиническому блоку. Толкнул белую пластиковую дверь, и очутился в просторной приемной. За столом слева от двери сидела дежурная медсестра. Она вопросительно подняла на глаза, но увидев меня, все поняла.

— Вы к миссис Эдвардсен, господин майор?

— Да. Если можно, конечно.

— Можно, ненадолго. Сейчас с ней доктор Тедд. Они в шестом субблоке. Это прямо по коридору, и направо.

— Спасибо большое, — я пошел в указанном направлении. Признаться, я здесь еще не бывал. Если и попадал в руки врачей, то лишь хирургов. За то, что я еще жив, я им чрезвычайно благодарен.

Найдя дверь с надписью «Субблок 6», осторожно постучал в дверь, и тихонько толкнул ее от себя. Ничего не вышло. Дверь впрочем, тут же открылась сама, но ко мне. Из-за нее выглянул седоусый Чарльз Тедд, психотерапевт, за которым, между прочим, была закреплена моя группа. В отличие о моих европейских коллег, я по возможности избегал посещать его кабинет.

— О, мой подопечный! — тепло улыбнулся мне док. — Как рад наконец-то вас видеть. Вы довольно давно не заходили ко мне в гости.

Я смутился, и тихо спросил:

— Здравствуйте, доктор. Я собственно, что хотел… Можно мне взглянуть, как дела у Марты?

— Пожалуйста, Александр. Но ненадолго.

— Меня уже предупредили, док. Как она? — я вошел в комнату.

— Сложный случай аутизма, Александр. Мы делаем все, что возможно, чтобы вывести ее из шокового состояния. Лекарственный курс, индивидуальная работа с пациенткой…

— Понятнее, доктор, — попросил я.

— Если понятнее, то все очень сложно, друг мой. Боюсь, что имеются большие шансы на то, что у девушки начнет развиваться шизофрения. Пока этого не произошло, но Марта после случившегося замкнулась в своем внутреннем мире, и каждую минуту, каждое мгновение вновь и вновь переживает события на лайнере. Она ищет повод обмануть себя, зацепиться за прошлое и уйти из реальности. Этого нельзя допустить, такой путь — прямая дорога к сумасшествию. К необратимым изменениям психики. Наша проблема в том, что миссис Эдвардсен не желает вернуться к реальности, боясь той боли, которую она принесет, — он развел руками. — Но повторяю, мы делаем все возможное, и не собираемся сдаваться… — он посмотрел на лежащую на кушетке в прострации девушку. — Ладно, я, пожалуй, оставлю вас на некоторое время. Загляну через пять минут, — с этими словами он покинул палату. Я огляделся, собираясь с духом.

Все вокруг было белое. Даже глаза заболели. Марта неподвижно лежала, уставясь в потолок. Я подошел к ней. Рядом с кроватью стоял низенький стул, и я на него сел. Повернулся к девушке.

Лицо у нее было совсем отсутствующим. Ее глаза с м о т р е л и и не видели. Точнее, видели совсем не то, что другие люди. Если верить доктору, она сейчас т а м, на корабле…

Неожиданно сильно захотелось спать. Минуту я боролся с наваливающейся дремотой, но не сильно преуспел. Да, вымотали меня последние сутки. И пьянка ясности сознания не способствовала, не смотря на то, что дрых я после часов семь. Веки неумолимо закрывались…

Я долго задавался после вопросом, что же это было со мной в те минуты…

Я сам словно оказался там, рядом с ней. Это было очень странное чувство. В душе, там, где должно было быть что-то очень важное, осталась одна пустота, и от этого становилось страшно. Вокруг мелькали неразличимые тени, все было нереальным, призрачным, и только одно было настоящим — ЕГО лицо. Оно было непроницаемым, но чувствовалось, что ему было мучительно больно. Хотелось приблизиться к нему, взять себе его боль, но что-то очень жестокое и безразличное к чужим страданиям, не позволяло этого сделать. А пустота в душе росла, ширилась, пролегая бездонной пропастью, в которую я вдруг стал проваливаться…

Я закричал, я попытался позвать на помощь, но не знал кого, а вместо крика из горла рвалось надсадное шипение… Но я вспомнил — рядом со мной же есть живой человек…