Интервенция и Гражданская война - страница 40
«Крестьянский бунт» стал третьим, отдельным фронтом Гражданской войны. Он, по признанию Ленина и Троцкого, представлял «во много раз, превышающую» угрозу со стороны всех белых, «сложенных вместе»… Но для белых он представлял еще большую угрозу, здесь в силу вступал еще, почти на животном уровне, классовый антагонизм (выражавшийся, в частности, в вопросе о земле). Подавление «крестьянского бунта» рассматривалось обеими сторонами как неизбежное условие существования самого государства. И это несмотря на то что многие крестьянские атаманы типа Махно время от времени переходили на сторону красных или белых. Тем не менее они как союзники представляли еще большую угрозу, чем противник. Например, в Сибири «белый» атаман Г. Семенов отказывался признать верховную власть Колчака, угрожая объявлением автономии Восточной Сибири. Атаман прервал телеграфное сообщение Омска с Дальним Востоком, задерживал и грабил поезда, забирал из казначейства деньги>273. Войска у Семенова жили «поборами, грабежом и деньгами, полученными от японцев». Японцы держали его под своим контролем, и «Семенов делал именно то, чего они от него хотели»>274.
На юге Росси ситуация была еще хуже. «Наибольшее зло,- писал белый генерал Драгомиров,- это атаманы, перешедшие на нашу сторону, вроде Струка. Это типичный разбойник, которому суждена, несомненно, виселица. Принимать их к нам и сохранять их отряды – это только порочить наше дело. При первой возможности его отряд буду расформировывать…» Драгомиров считал необходимым поставить борьбу с бандитизмом на первый план, ибо «ни о каком гражданском правопорядке невозможно говорить, пока мы не сумеем обеспечить самое элементарное спокойствие и безопасность личную и имущественную…»>275 Американец Франк Кинг писал, про нравы атаманов в колчаковской Сибири: «Бежавшие из Хабаровска от тирании атамана Калмыкова русские выглядят полоумными от тех ужасов, которые им пришлось пережить от безумных калмыковцев. В защиту беспощадно расстреливаемых русских вынуждены были вступиться американские войска…»>276
Но лидеры Белого движения даже не ставили себе целей подавления крестьянской стихии и возвращения ее в русло государственности. Деникин пишет: «Если у нас в тылу бушевали повстанчество и бандитизм, то и линия наступающего советского фронта не смела повстанцев, а только перекинулась через них, и они работали теперь в тылу советских армий. Тот же Махно, который ранее приковывал к себе 1 >1/>2 наших корпуса, в конце декабря, перейдя в гуляйпольский район, вклинился между частями 14-й советской армии, наступавшей на Крым»>277. Таким образом, подавление «крестьянского бунта», оказавшегося в тылу большевиков, ложилось целиком на плечи победителей…
Но в Гражданской войне в России, кроме белых, красных и крестьянских повстанцев, был еще один участник. Он не принимал активных действий и был менее заметен на фронтах Гражданской войны, но тем не менее его присутствие играло самую главную решающую роль в развязывании и затягивании Гражданской войны, в степени ее ожесточения…
ИНТЕРВЕНЦИЯ
Президент Франции записал в своем дневнике в 1915 г.: «Самба… подчеркивал эффективность русской помощи и категорично заявил: «Скажите без боязни, что, не будь России, нас бы захлестнула волна неприятельского нашествия. Имейте это в виду каждый раз, когда натолкнетесь на то или другое последствие внутреннего режима этой великой страны»>278.
Ламздорф, будущий министр иностранных дел России, писал в 1891 г.: «Французы собираются осаждать нас предложениями заключить соглашение о совместных военных действиях обеих держав в случае нападения какой-нибудь третьей стороны. Совершенно запутавшись в их сетях, мы будем преданы и проданы при первом удобном случае»>279.
В России после Октября 1917 г. на глазах у Запада происходило нечто, коренным образом противоречащее его планам. Черчилль писал:
«В начале войны Франция и Великобритания во многом рассчитывали на Россию. Да и на самом деле Россия сделала чрезвычайно много. Потерь не боялись, и все было поставлено на карту. Быстрая мобилизация русских армий и их стремительный натиск на Германию и Австрию были существенно необходимы для того, чтобы спасти Францию от уничтожения в первые же два месяца войны. Да и после этого, несмотря на страшные поражения и невероятное количество убитых, Россия оставалась верным и могущественным союзником. В течение почти трех лет она задерживала на своих фронтах больше половины всех неприятельских дивизий и в этой борьбе потеряла убитыми больше, чем все прочие союзники, взятые вместе. Победа Брусилова в 1916 г. оказала важную услугу Франции и особенно Италии; даже летом 1917 г., уже после падения царя, правительство Керенского все еще пыталось организовать наступление, чтобы помочь общему делу…