Интимная жизнь римских пап - страница 15
расплачивался покаянием сроком от двух до десяти лет.
«Яд, приводящий к бесплодию» — то есть использование контрацептивных средств — а также анальный и оральный секс (на латыни он имел название seminem in ore (семя в рот) карался покаянием сроком от трех до пятнадцати лет на хлебе и воде с полным лишением секса — продолжительность зависела от обстоятельств, которые грешник должен был со всеми подробностями изложить своему исповеднику. Многие посчитали бы, что уже одно это можно считать достаточной расплатой за содеянное. Совращение девственницы считалось меньшим грехом и влекло за собой трехлетнее покаяние, если девушка беременела, если же нет — то срок уменьшался до года. Сексуальные отношения с бедными женщинами наказывались значительно мягче.
Епитимья накладывалась, естественно, только на рядовых монахов и священников. Папы и императоры могли ни о чем не беспокоиться. Бонифаций III (607), к примеру, получил папский престол, войдя в союз с императором Фокой, которого историки описывали, как «прелюбодея, отцеубийцу и тирана». Некоторые толкователи утверждали, будто Бонифаций и Фока разделяли «определенные пристрастия».
Фока объявил Бонифация римским папой, главой всех церквей, отклонив аналогичные притязания епископов Константинополя. В ответ Бонифаций воздвиг золоченую статую императора с льстивой надписью.
Несмотря на поддержку императоров, римские папы обнаружили, что не могут распространить свою власть на стремительно деградирующих патриархов Константинополя. Один из них публично кастрировал себя, чтобы исключить любую возможность прелюбодеяния. Другой выступил в открытом суде, пытаясь доказать, что не насиловал монахиню.
Римские священники были не намного лучше. Повторяющиеся эдикты, призывающие к целомудрию, ни к чему не приводили. Адеотат I (615–618), канонизированный под именем святого Деодата, был сыном иподьякона, тогда как Теодор I (642–649) сыном епископа. Сергий I (687–701) попытался вновь ввести обет безбрачия для священников на западе, в то время как на востоке от этих попыток отказались окончательно. Однако Сергий вскоре обнаружил, что запрет на супружество приводит к другим отклонениям в сексуальном поведении священников.
В 693 году собор в Толедо признал «широкое распространение педерастии» в Испании. Собор принял решение: «Если один из мужчин, предающихся с другим мужчиной сему отвратительному греху, который противоречит самой природе, окажется епископом, священником или дьяконом, он будет лишен сана и навсегда выслан, и да будет он проклят навечно».
Сотня плетей, бритая голова и изгнание — таково наказание за соучастие. Король Испании добавил еще и кастрацию. В любом случае, церковная карьера на этом заканчивалась. В соответствии с древним законом, записанным в «Книге Левита», священник должен сохранять целомудрие.
Папа Григорий Ill (731–741), возлагавший большие надежды на монастырскую жизнь, был одержим борьбой с педерастией. Он объявил ее «грехом столь чудовищным с точки зрения нашего Господа, что города, где обитают такие грешники, обречены на уничтожение огнем и серой». Он вновь обратился к ярким описаниям грехопадения, сделанным историком первого века Фило Александрийским, который писал:
Земля Содома полнилась бесчисленными пороками, главными из которых являлись ненасытность и распутство… [Обитатели города] отказались от законов природы, пили без меры крепкие напитки и поглощали лакомства, занимались запрещенными видами секса. Ради своей чудовищной похоти они не только нарушали святость брака своих соседей, но мужчины оседлывали мужчин, не заботясь о том, кто играет активную роль, а кто пассивную; в результате, попытавшись завести детей, они обнаружили, что уже не способны.
В действительности проблема заключалась в том, что педерастия и другие грехи укоренились среди духовенства гораздо сильнее, чем в других слоях общества. В Германии святой Бонифаций обнаружил такую высокую степень развращенности среди епископов и священников, что просил Григория III умыть руки и отречься от них.
Однако ради сохранения целостности церкви Григорию III пришлось подписать пакт с королем франков Карлом Мартеллом, который использовал монастыри в качестве борделей, а в свободное время занимался совращением епископов.