Интуиция, дедукция и железный кулак - страница 4
Силачёв побежал домой за биноклем. У него был бинокль с семикратным увеличением, который быстро нашёлся в сумке с ещё неразобранными вещами. Михаил Николаевич взял его, вернулся на берег и опять глянул на озеро.
Вот теперь картина прояснилась: оказывается, на льду сидел не медведь, а большой белый пёс. Было видно через бинокль, как его пасть открывается и закрывается. С той же стороны доносился и частый - правда, еле слышный - собачий лай.
"Так его нужно снять оттуда. А то утонет!"
К счастью, у Силачёва имелась деревянная лодка, которую он купил вместе с дачей у прежнего хозяина - тому было просто некуда её девать. Лодка лежала вверх дном на берегу. Михаил Николаевич перевернул её, притащил вёсла, надел куртку и, подумав, взял с собой несколько сосисок.
"Может, он голодный совсем. Кто его знает, вдруг он там не первый день уже сидит".
Силачёв отчалил от берега и энергично заработал вёслами. Немного погодя он оглянулся и увидел, что пёс трусцой бежит по льдине навстречу приближающейся лодке.
"Как же он туда попал, интересно? - задумался Михаил Николаевич, продолжая грести. - Одно дело, если в такой ситуации оказываются какие-нибудь горе-рыбаки - это бывает сплошь и рядом. Но ведь собака-то умнее должна быть! Просто удивительно".
Пёс добежал до края льдины и заметался в нетерпении. Наконец Силачёв подъехал к нему. Пёс (теперь было точно видно, что это кобель) перепрыгнул на борт и тут же кинулся к сосискам, лежащим на дне лодки. Он был достаточно редкой породы - белая овчарка - и, надо сказать, довольно толстый, это даже бросалось в глаза. Издали он напоминал белого медведя, но вблизи больше смахивал на поросёнка. Видимо, он не так уж долго дрейфовал на льдине, или же хозяева раскормили его до полного безобразия, так что он и за несколько дней не отощал. Но судя по его поведению, он всё равно здорово проголодался. С невероятной скоростью он уничтожил сосиски одну за другой.
- Ошейник есть, - вслух отметил Михаил Николаевич. - Значит, и хозяин есть!
Он пораскинул дедукцией, размышляя, откуда взялся этот пёс. Сравнительно недалеко отсюда были расположены три населённых пункта. Ближайший из них - деревня, где жил сам Силачёв. Второй, самый большой - посёлок. А третий - дача Петра Андреевича, крупного московского бизнесмена (раньше на этом месте была база отдыха, но он купил её и полностью перестроил). Другие населённые пункты находились гораздо дальше. Пожалуй, их можно было не учитывать.
Что же касается пса, то он не мог быть из деревни, так как Силачёв видел его первый раз. И он не мог быть с дачи Петра Андреевича: там несли службу несколько сторожевых овчарок, но все они были отменно дрессированы и каждая выглядела настоящей машиной для убийства, не то что этот толстячок. Значит, скорее всего, он из посёлка.
Силачёв стал грести к берегу, но не к своему, а к противоположному - посёлок находился в той стороне, в паре километров от озера. Михаил Николаевич решил высадить собаку на том берегу, чтоб не заблудилась.
"Далеко, конечно, - думал он, - ну да ладно. Для меня это будет типа зарядки".
Огромная льдина, с которой он снял пса, занимала большую часть озера, и её пришлось огибать по кругу. Но Силачёва это не беспокоило: он никуда не торопился, ему пока было совершенно нечего делать. Только во второй половине дня он планировал махнуть к Петру Андреевичу. Тот решил устроить сегодня встречу школьных друзей у себя на даче, а Силачёва пригласил в качестве специального гостя, как настоящую знаменитость. Так детям в школе организуют встречи с ветеранами войны и другими заслуженными людьми.
Лодка причалила к берегу.
- Всё, бобик, приехали, - сказал Михаил Николаевич. - Передай своему хозяину, чтобы кормил тебя поменьше.
Пёс выпрыгнул на берег, с бешеной скоростью (насколько позволяло его упитанное телосложение) помчался в лес и скрылся. Михаил Николаевич стал потихоньку отгребать от берега, но вдруг увидел, что пёс так же быстро несётся обратно. На бегу он скулил. Силачёв удивился и перестал грести.