Иржик Рыболов, или Рыцарь Серебряной пряжки - страница 9
Никто над Иржиком не смеялся, хотя глаза у всех ехидно поблескивали. – Да не переживай ты, с кем поначалу промахов не бывает, мастером никто не рождается.
– А можно, я хоть глину месить помогу, всё равно штаны грязные.
– Грязные? Это ты, дружок, грязных не видел… Ладно, меси, глины на всех хватит. Марек, дай мальцу мои старые штаны, а то мне пани Катаржина голову оторвёт. Да помоги их подтянуть, а то как бы конфуз не вышел.
Несмотря на все предосторожности, домой Иржик вернулся, грязный, как чушка. Мать только руками всплеснула.
– Ма, я сам постираю.
– Ладно, горе ты моё, «сам!». Ты сам хоть отмойся. Ну что, берёт тебя пан Петр?
Иржик задумался, вроде, работа, весёлая, и народ там дружный, а под конец он даже настоящую миску слепил, и доброго слова от мастера дождался.
– Нет, ма, хорошее дело гончарное и пан Петр – мужик что надо, только не хочу я в горшечники, не по мне это.
Мать вздохнула тяжело. – Ты что, и впрямь решил сто двадцать ремёсел перебрать? Кто же тебя теперь в ученики возьмёт?
Ладно, попробую пана Флориана уговорить, он по нашему плохо понимает, может и не наслышан ещё о твоих подвигах?
К пану Флориану, самому известному в городе садовнику, собрались только через день, когда штаны высохли.
Сад пана Флориана не сказать, что был больно велик, но на каждом клочке земли, будь он хоть с детскую ладошку, что-то росло, цвело и плодоносило. Деловито жужжали пчёлы, птицы щебетали в густых ветвях. Несколько ребятишек что-то подвязывали, поливали или собирали в корзины..
– Ради Вас, о белиссима, я посмотреть этот бамбино! – и знаменитый садовник, галантно склонившись, поцеловал пани Катаржине руку.
Едва мать ушла, пан Флориан кивнул Иржику:
– Престо! Идти за мной. Престо-престо! Вот – грядка, вот – лейка. Взяйт лейка – и трам-там-там – он изящно поводил рукой над салатом – вот так поливай грядка. Вода здесь, в этот бочка.
– А как я в бочка лейка запихну?
– Лейка запихну не надо. Взяйт вот эта штука – и трам-там-там – он показал, как зачерпывает ковшиком воду и переливает её в лейку.
Пан Флориан повернулся и ушёл, а Иржик глянул на лейку, глянул на ковшик и понял, что такая канитель не для него. Оглянувшись, не подглядывает ли кто, наш рыбак ухватил лейку за длинный нос и, произнеся «трам-там-там!», затолкал в бочку. Вода забулькала, посудина отяжелела, выскользнула из рук и ухнула на дно – Ничего себе! И как я её теперь оттуда выужу?
Чуть не час плясал он вокруг бочки, пытаясь вытащить неподъёмную «бандуру», вымок с головы до пят, едва не надорвался, но таки достал эту «трам-там-там»!
– Вот так, – знай наших! Ну, какую там грядку надо полить? Вот эту? – Земля быстро впитывала влагу, истомившиеся листья салата на глазах наливались упругой силой. Приятно всё-таки любоваться делом своих рук!
Жёлтая бабочка села на дорожку, улитка высунула рожки навстречу солнышку – благодать!
Иржик даже не услышал, как подошёл пан Флориан
– Где твой работа?
– Так я всё, я полил.
– Полил? Земля совсем сухой! Ты вылить один лейка! Один! Поливайт надо много-много лейка, и не свой штаны, а мой салат!
Парень чуть не взвыл – Господи, неужели теперь он всю жизнь будет ходить от бочки к салату и обратно?!
Потом он таскал какие-то корзины и переставлял ящики, забивал колышки и привязывал к ним верёвки – дню не было конца. Ох-ох-ох – спина гудит, руки отваливаются! Но едва Иржик присел, тут же, словно из-под земли, вырос эдакий журавль весь деловой и важный, глянул сверху вниз:
– Новенький? – Ага, ты-то мне и нужен Пошли, велено прополоть вот ту грядку.
На вон той грядке росло нечто-то ветвистое и кудрявое и запах стоял такой, что голова шла кругом – слишком остро, слишком сладко, слишком непривычно. «Журавль» эту душистую травку как-то весьма заковыристо назвал, в сорняки пальцем тыкнул и исчез. – Ну и ладно – велика премудрость сорняки драть! что он сам не разберётся? – Это что у нас торчит, – крапива? – Точно, крапива, – во какая вымахала! Долой крапиву! Это – лебеда? Или полынь? С корнем полынь с лебедою! Это – лопух? – Сейчас мы его из грядки вон!
Иржик вошёл в раж, сорняки так и летели из-под его рук.