Исаакиевский собор - страница 11
Подъем колонн барабана. Литография с рисунка О. Монферрана.
Нижний сферический купол обшили досками, обили просмоленным войлоком и оштукатурили. Впоследствии эта поверхность была загрунтована и украшена росписью. Конический купол внутри покрыт медными листами, окрашенными в голубоватый тон, с большими бронзовыми лучами и звездами, создавшими эффектную картину звездного неба. Наружная часть купола покрыта плотно пригнанными друг к другу медными позолоченными листами.
Работы по золочению купола, колоколен и крестов выполнялись с 1835 по 1843 год. Золочение производилось огневым способом: листы меди покрывали соединением золота и ртути, а затем ртуть выпаривали, медленно прогревая листы над жаровнями. Позолота была трехкратной, причем на каждом листе ставилось клеймо тех мастеров, которые следили за тщательностью позолоты. Среди русских церквей и соборов золоченые купола встречаются довольно часто, но купол Исаакия с его грандиозными размерами является единственным в своем роде не только в России, но и в Европе.
В течение 1845 - 1847 годов для звонниц собора изготовили одиннадцать колоколов. Они отливались из старых, вышедших из обращения медных монет, в которых содержалось значительное количество золота и серебра. Главное достоинство колокола - четкость и чистота звука - зависит от пропорций входящих в сплав металлов. Два колокола одинаковой формы, отлитые из разных сплавов, могут иметь различную силу звука: если олова меньше, он будет обладать глуховатым звуком, а если больше, то звук получится яркий, чистый и приятный. Избыток олова делает колокол хрупким. На окраску звука влияют величина, форма и толщина стенок. Тщательное соблюдение всех этих условий зависит от искусства и опыта мастера.
Сложная работа по созданию колоколов собора была выполнена валдайским колокольным мастером И. М. Стуколкиным. Вначале отлили семь колоколов. Самый большой из них перекатили на катках к реке и погрузили в воду. Монферран, внимательно следивший за всеми этапами работ, тут же испробовал его звон и нашел его сильным и звучным.
Архитектор придавал большое значение колоколам, видя в них не только один из атрибутов культового здания, но и своеобразное произведение искусства. По его настоянию, кроме отлитых скульптурных изображений колокола украсили художественной чеканкой и медальонами.
Подъем колоколов комиссия поручила крестьянину Вирячеву. Все колокола подвешивали неподвижно, свободно двигались только их языки. В северо-восточной и юго-восточной колокольнях было по одному колоколу, в юго-западной - восемь малых разной величины. Последний самый большой колокол подняли и установили на северо-западную колокольню 25 сентября 1848 года. Для приведения в движение его пятидесятивосьмипудового языка требовалось восемь человек. Колокола собора явились подлинными произведениями искусства и по внешнему виду и по своим свойствам.
Исаакиевский собор в лесах. Литография с рисунка О. Монферрана.
Строительная площадка Исаакиевского собора в то время не была единственной. Это были годы интенсивного строительства северной столицы, когда складывался неповторимый облик города, о котором с восхищением отзывались не только русские, но и иностранные современники. «Другие столицы могут быть обширнее и богаче, - писал в 1822 году один английский путешественник, - но по красоте ни одна из них в настоящий момент не может сравниться с этой царицей севера. В архитектуре она празднует свой триумф, ей принадлежит первенство».
Улицы постоянно были в лесах - всюду либо начинали строить, либо продолжали, либо оканчивали. И все же наиболее впечатляющим было строительство Исаакиевского собора. «Из всех построек, которыми Петербург украшается с каждым годом, - писала «Северная пчела», - наша публика особенно интересуется работами над построением величественной церкви св. Исаакия, которая будет находиться наряду с величайшими зданиями Европы… Вид этой постройки столь величественен, что, продолжая мысленно окружающие ее леса, воображение переносится к колоссальным пирамидным массам, которыми гордился Египет».