Исцеление

Мигель Кальсада быстро шагал по коридору, с раздражением бросая взгляды на распахнутые двери пустых кабинетов. Работников не было ни в одной из комнат. По мере приближения к залу приемов Мигель начинал злиться все больше. Он успел бегло осмотреть фирму, и ничто из увиденного не понравилось ему. Боб и прежде допускал беспечность в делах, но в последнее время, похоже, и вовсе пустил их на самотек. По сути, это обстоятельство и являлось одной из причин сегодняшнего прибытия Мигеля Кальсады в Майами. Нужно было что-то срочно предпринять, причем раз и навсегда, иначе фирма того и гляди развалится. Чем скорее Мигель начнет действовать, тем будет лучше, только сначала надо решить один вопрос, расквитаться с дурацкой и крайне несвоевременно возникшей проблемой.

Войдя в зал приемов, где звучала музыка и толпилось много народу, Кальсада остановился, никем не замеченный. Вот где все они собрались, работнички, язвительно подумал он, скользя взглядом по заново меблированному ультрамодному помещению. Оно было отделано буком и пестрело яркой расцветкой обивочной ткани на креслах, диванах и стульях. За все заплатил Мигель, желавший поддержать Боба Маккинли, дать новый толчок его бизнесу.

Однако, хоть обстановка здесь и изменилась, люди остались прежними, отметил про себя Кальсада, завидев все те же серенькие физиономии над белыми крахмальными воротничками. Очевидно, мозги служащих этой фирмы имеют такой же невзрачный оттенок, как и лица, если все сборище совместными усилиями привело компанию к столь плачевному состоянию.

Мигель в ярости скрипнул зубами. В прошлом году во время обсуждения договора о вхождении этой компании в возглавляемую Кальсадой корпорацию Роберт обещал реорганизовать свое дело. Фактически, именно Мигель настоял на данном условии, иначе не имело смысла подписывать соглашение. Боб мог быть мужем его сестры или кем угодно — хоть Папой Римским, — это не касалось бизнеса. Будучи человеком предприимчивым, Мигель Кальсада искал способ извлечения пользы из любого начинания, причем делал это машинально, еще до того, как в его мозгу зарождалась мысль о новом проекте.

Роберт вроде бы все понимал, со всем соглашался и тем не менее, кроме новой отделки офисов и приобретения мебели, от которой рябило в глазах, ничего существенного так и не сделал. Куда ушли средства, постоянно переводимые Мигелем на счета Боба? Как-то незаметно по тусклым лицам сотрудников, что их владельцы хоть немного изменили взгляд на работу в руководимой Маккинли компании. Судя по всему, отношение к своим обязанностям у всех осталось прежним. А уж о личном вкладе каждого в общее дело и мечтать не приходится!

Мигель мрачно наблюдал за собравшимися. Некоторые доедали что-то у накрытого для фуршета стола, на котором возвышались среди подносов с остатками бутербродов опустевшие бутылки. Другие сбились в кучки, лениво перебрасываясь ничего не значащими фразами и отхлебывая из бокалов шампанское.

— Что здесь происходит? — обратился Кальсада к рядом стоящему человеку, который при внимательном рассмотрении оказался дамой лет сорока пяти с короткой мужской стрижкой и в черном брючном костюме. Мигелю понадобилась целая минута, чтобы признать в собеседнице Дору Крэш, возглавлявшую один из отделов фирмы. До сей минуты он видел ее лишь однажды, хотя пару раз они беседовали по телефону.

— Ежегодный ланч по случаю презентации лучшего поставщика товаров, — отозвалась мисс Крэш, окидывая незнакомца оценивающим взглядом. В следующее мгновение ее короткие белесые ресницы затрепетали. Вероятно, она тоже узнала Кальсаду. — Только удачным его не назовешь: шеф почему-то не явился на прием.

Зато я, кажется, прибыл вовремя, усмехнулся про себя Мигель. В отличие от остальных, ему хорошо были известны причины сегодняшнего отсутствия Роберта Маккинли. Кальсада отвернулся от мужеподобной собеседницы, продолжая всматриваться в лица присутствующих.

Которая же из них она?

Вон та девица вроде подходит под описание — молодая, в самом соку, рыжая, способная очаровать любого болвана, который позволит обвести себя вокруг пальца. Правда, волосы у нее скорее бронзового оттенка, но от этого суть дела не меняется.