Исцеления не будет. Поэзия земли русской - страница 13
Это не облегчило работу по расследованию, но дало возможность выдвинуть еще несколько дополнительных версий, а значит, и прибавило работы. Учитывая то, что нож был промышленного производства и продавался в Хозяйственных магазинах города, Скоблев побывал в них и попытался установить лиц, покупавших в последнее время такие ножи. Шансов на успех было мало. К сожалению, подтвердились худшие предположения. После посещения магазинов получилась такая арифметика: в течение последней декады магазины продали около двух десятков ножей искомого образца. Покупателей продавцы не помнили. Никто из них не признал Горовских. Поэтому Смолин поехал в следственный изолятор для проведения допросов Горовских, не имея новой изобличающей их информации. Во время допроса Горовской-младший, признав свое участие в незаконном изготовлении зубных протезов, сказал:
— Убийство Таисии мне не шейте. Не был я у нее в день убийства.
— Чем вы можете доказать свое алиби? — спросил Смолин.
— Так вот, как это ни банально, я был на рыбалке, — с ноткой высокомерия сказал Горовской. — Ни черта не поймал, правда, но оказывается, все, что не делается, все к лучшему. Около десяти часов я заехал на рыбкомбинат. Купил двух сазанов у грузчиков.
— Назвать их фамилии можете? — занося сказанное в протокол, спросил следователь и услышал отрицательный ответ.
— Да, могучее алиби, — с нескрываемой иронией проговорил Смолин. Он не любил людей, которые на допросах ведут себя нахально. — А почему вы, гражданин Горовской, к десяти часам вечера подгоняете время пребывания на рыбкомбинате? Вы разве знаете, во сколько убили Тельнову?
— Нет, что вы, — произнес Горовской, поняв, что дал промашку. — Подумалось, что убивают только вечером. Вот и вычислил: вечер в мае — это десять часов.
— Ну что ж, логично. А до десяти часов вы где были?
— Я же сказал, на рыбалке.
— Один?
— Да, представьте себе. Не люблю компаний. С кем не поедешь, обязательно выпивка. А я за рулем, пить не полагается. Я, гражданин следователь, законопослушный.
— Отчасти. Незаконно золото приобретали, скупали иконы…
— Ну, это бизнес.
— У кого покупали монеты?
— Да, так, по случаю. У незнакомых нумизматов иногда выторговывал. Они не любят называться. Да и я от них паспорт не требовал. Для меня главное, чтобы товар качественным был.
— Престиж фирмы?
— Если хотите, да. Ни я, ни отец халтуру не делали. Поэтому и клиентуру имели.
— Когда последний заказ от Тельновой получили?
— Недели три назад.
— Золото ваше было?
— Да.
— Нами установлено, что недавно Тельнова к отцу вашему сама заезжала.
— Было дело. Поссорились мы с ней. Из-за денег. Жадная она была баба. Сказал и грех на себя взял, ведь о покойниках не говорят плохо.
— Сторговалась Тельнова с ним?
— Конечно. Мой папаша человек сговорчивый.
— Она сама давала золото для изготовления заказа?
— Не знаю. Я в это дело не вмешивался.
Поняв, что дальнейший допрос не внесет ясности в работу по изобличению убийцы, Смолин вызвал конвоира и попросил увести Горовского-младшего в камеру. Через несколько минут на допрос доставили Горовского-отца. Он принадлежал к той категории допрашиваемых, которые признают лишь то, что основательно доказано. В отличие от сына Семен Ефимович заискивающе смотрел на Смолина, пытался разжалобить его рассказами о своих мытарствах в молодые годы.
В конце концов Смолин прекратил допрос. Он чувствовал неудовлетворенность собой, ибо ни на шаг не приблизился к главной цели. Горовские и не помышляли признаваться в совершении убийства Тельновой. Да если б и признались, это мало что дало бы следствию. Вину надо еще доказать.
Смолин понимал, что нужно срочно расширить круг поисков преступников. И все же ему не хотелось отказываться от мысли о причастности Горовских к убийству Тельновой. Поэтому он попросил Скоблева объехать пригородные хозяйственные магазины. Ведь, имея машину, Горовской мог купить нож не только в городе, но и за его пределами.
СЕРГЕЕВ решил добраться до Владимира самолетом. Аэрофлот обещал доставить его туда за сорок минут, что почти на четыре часа быстрее, чем на электричке. В дежурной части города ему вручили увесистую папку и сказали: «Шеф велел занять вас».