Исчезающая лестница - страница 6
Стиви плохо разбиралась в поэзии, но зато понимала в настоящих преступлениях. Бонни Паркер, знаменитая злодейка 1930-х годов, которую изображала из себя на фотографиях Фрэнки, тоже писала стихотворения, в том числе и то, что ее прославило, – «История самоубийцы Сэл», о женщине, полюбившей гангстера. Именно оно, похоже, в случае с Фрэнки стало образцом для подражания. В опусе Фрэнки, казалось, присутствовал ряд намеков на Альберта Эллингэма – игра, король-балагур, живший на холме. И в стихотворении Фрэнки и Эдвард что-то такое сделали, но вот что конкретно, не говорилось ни слова.
Чтобы выяснить хоть что-то об Эдварде и Фрэнки, оставалось только одно. Стиви неоднократно читала полицейские допросы разных фигурантов дела, собрав их в электронную книгу на своем телефоне. Она давно отметила раздел, в котором Леонард Холмс Нейр, знаменитый художник, гостивший у Эллингэмов в момент похищения, описывал некоторых студентов:
Л. Х. Н.: Да, они здесь постоянно слоняются туда-обратно. Знаете, Альберт открыл эту школу и сказал, что собирается наполнить ее вундеркиндами, но добрая половина из них – всего лишь дети его друзей и порой не самые сообразительные. Со второй половиной вроде все в порядке. Если честно, здесь есть несколько студентов с искрой. Мальчик и девочка, забыл их имена. Они кажутся парочкой. У девочки волосы цвета воронова крыла, а мальчишка немного смахивает на Байрона. Увлекаются поэзией. У них светятся глаза. Девочка спрашивала меня о Дороти Паркер, что я расценил как обнадеживающий знак. Мы с Дороти друзья.
Стиви ничуть не сомневалась, что Леонард Холмс Нейр описал студентов, изображенных на фотографиях.
Как бы там ни было, важнейший ключ хранился в этих снимках – точнее, где-то рядом.
У нее зажужжал телефон. Пришло сообщение от мамы: «Где ты?»
«Иду домой».
«Давай быстрее», – ответила родительница.
Было только четыре часа. В Эллингэмской академии время принадлежало только самой Стиви и больше никому. Когда и что есть, когда и что учить, чем заниматься в промежутке между занятиями… – все это она всегда решала сама. И никто не заглядывал ей через плечо. Но теперь она вновь оказалась в кругу семьи. Девушка допила кофе и аккуратно сложила находки в железную коробочку. Потом опять надела на голову наушники и пошла дальше домой. Близился Хеллоуин, поэтому каждый магазин и дом хвастался если не тыквой, то осенним флажком. В воздухе еще витало воодушевление позднего лета, пока не набросились холода и не сгубили все на корню.
Зима здесь будет невыносимой.
У нее затренькал телефон. Стиви отвечала только на вызовы родителей и Джанелль, поэтому удивилась, увидев номер Нейта. Он звонить не любил.
– Дай-ка я сейчас угадаю, – сказала она, нажав кнопку соединения, – ты сейчас что-то пишешь.
Нейт Фишер был писателем. По крайней мере, все думали именно так.
В возрасте четырнадцати лет он написал книгу под названием «Хроники яркой луны». Начиналось все как хобби. Потом, по мере того как он стал выкладывать фрагменты своего романа в Интернете, он стал набирать популярность, пока у него не появилась целая толпа фанатов, а Нейт не превратился в публикуемого автора. Он даже отправился в тур, представляя свою книгу, и засветился в нескольких утренних телешоу. И в Эллингэмскую академию тоже попал на волне этих достижений. У Стиви сложилось впечатление, что ему нравилось там по той же причине, что и ей: школа располагалась в глуши, и там его все оставили в покое. Дома же он был «тот самый» ребенок-писатель. Повышенное внимание со стороны публики ему не нравилось. Из-за социофобии каждое публичное мероприятие с его участием превращалось в кошмар. Эллингэмская академия стала спрятанным в горах убежищем, где он оказался среди тех, кто тоже занимался странными вещами. Одна беда: ему полагалось написать второй том, а писаться этот второй том не хотел. Все существование Нейта сводилось к тому, чтобы уклоняться от написания второй книги «Хроник яркой луны».