Исчезнувший принц - страница 20

— Прошу меня простить, — сказал Рэт.

Таким образом и только таким должен был поступить настоящий джентльмен и офицер, в случае если он допустил ошибку или грубость. Так ему говорил его пьяница-отец.

— А я прошу простить меня за то, что опоздал, — ответил Марко.

И то был единственно правильный поступок. Так бы ответил истинный джентльмен и офицер. Положение сразу уладилось, но в эту минуту было улажено даже больше, чем казалось на первый взгляд. Эго означало, что Марко известно, о чем говорил сыну отец Рэта — а именно то, как должен говорить и думать джентльмен. Больше ничего сказано не было. И это тоже было правильно. Марко встал в строй, Рэт выпрямился, как подобает военному, и учения начались.

— Взвод!

— Внимание.

— Рассчитайсь.

— Оружие к ноге.

— По четверо разберись.

— Направо!

— Шагом марш!

— Стой!

— Налево.

— Целься.

— Оружие к ноге.

— Вольно!

Мальчишки выполняли каждый приказ так ловко и четко, что было просто удивительно, если учесть ограниченное место для упражнений. Они явно часто упражнялись, а Рэт был не только ловким офицером, но и суровым. В это утро они повторяли упражнения по нескольку раз и один раз как на парадном марше, что тоже было всем бойцам не впервой.

— Где ты всему этому научился? — спросил Рэт, когда амуниция была снова сложена и Марко сидел рядом с ним, как накануне.

— Меня муштровал старый солдат. И я тоже люблю заниматься этим, как ты.

— Если бы ты служил в кадетском гвардейском полку, то и тогда не смог бы все делать ловчее. Выправка у тебя замечательная! Желал бы я очутиться на твоем месте. У тебя все получается так естественно.

— Я всегда любил наблюдать за учениями и старался подражать. С самых малых лет.

— А я старался больше года вбить это умение в своих ребят. Ну сейчас-то оно ничего, но сначала меня просто тошнило от них.

Сидевшие полукругом мальчишки захихикали, а кое-кто грюмко рассмеялся. Рядовые взвода явно не очень-то обижались на то, как с ними обращался их благорюдный командир. Очевидно, они получали от этих занятий нечто большее, что заставляло их мириться с его тираническими замашками и суровостью. А Рэт сунул руку в карман своего рваного пальто и вытащил обрывок газеты.

— Отец принес хлеб, завернутый в этот листок, — сказал он, — посмотри-ка, что там пишут!

И он подал его Марко, указав на один напечатанный крупными буквами заголовок. Марко взглянул и замер на месте.

Там было напечатано:

«ИСЧЕЗНУВШИЙ ПРИНЦ».

Первое, что пришло Марко в голову, были слова: «Приказ молчать остается в силе».

— Что бы это значило? — спросил он вслух.

— Да тут мало, что о нем написано, — досадливо ответил Рэт, — хотелось бы узнать побольше. Вот прочти, сам узнаешь. Конечно, они пишут, что это все неправда, но я в это верю. Люди считают, что кому-то известно местонахождение принца, во всяком случае, одного из его потомков, но это все равно. Он будет настоящим королем. Если бы он сейчас хотя бы показался, в Самавии сразу бы прекратилась война. Вот, прочти.

Марко читал, и кровь побежала быстрее у него по жилам, но выражение лица не изменилось. Начать с того, что в газете излагалось предание об Исчезнувшем Принце. Читатели, утверждала газета, и должны, казалось бы, рассматривать всю историю именно как легенду, но возникли слухи, что этот человек — историческое лицо и описанные события действительно имели место. Говорилось также, что на протяжении нескольких столетий там всегда существовала тайная партия, верная этому исчезнувшему Федорбвичу, и от поколения к поколению, от отца к сыну, переходил обычай приносить клятву верности ему и его потомкам. И, сколь бы невероятной ни казалась вся эта романтическая история, теперь уже не тайна, что многие верят в существование наследника и что какое-то Тайное общество утверждает: если он будет снова возведен на трон Самавии, там прекратятся войны и кровопролития.

Рэт снова стал быстро-быстро грызть ногти.

— А ты веришь, что он существует? — лихорадочно осведомился он. — Ты нет? А я верю.

— Но если существует, то где он? — воскликнул Марко. Задать такой вопрос он мог вполне искренно, и он действительно чувствовал волнение, с которым его задавал.