Ищу комиссара - страница 27
Шабалин потянулся было за папиросой, но, взглянув на женщину, передумал и откинулся опять на спинку кресла.
— У вас один ребенок? — спросил он. Женщина не удостоила его ответом. — Конечно, приятного в этом мало, — тем не менее продолжал Шабалин, — но… не принимайте так близко к сердцу. Смотрите на эти вещи проще. Кто из нас в детстве не драл штанов и чего-нибудь не ломал!..
Едва Шабалин произнес слово вещи, женщина больше не слушала его. Выпрямившись в кресле и осторожно сжав кулачки так, чтобы не поломать длинные ногти, она гневно закричала:
— Вам, может быть, ваши вещи достались задаром, легко, а я своим цену знаю! Я этот ковер, который он варварски угробил, вот этими ногами выбегала! Вы, может, свои ковры получили в наследство, а я…
— Погодите, — сказал Шабалин, никогда в своей жизни не имевший никакого ковра, — я что-то не совсем вас понимаю…
— А вам незачем и понимать! Кто вы вообще такой?!
— То есть… как? — растерялся Шабалин.
— Это начальник уголовного розыска, — мрачнея, сказал Проводников. — Но… я тоже не совсем понимаю…
— Ах, вот оно что! Значит, начальник уголовного розыска считает, что если этот бандит разбил хрустальный фужер, поцарапал финскую стенку, залил гуашью ковер, — всего этого мало?! Для того, чтобы отправить ребенка в спецшколу, нужно, чтобы он зарезал собственную мать?! Да еще он, оказывается, и вор! И всего этого мало?!
— Извините, — сказал Проводников. — Я… мы… — взглянул на Шабалина, — не совсем понимаем… Вы что же… так сказать… просите отправить вашего сына в спецшколу?..
— Не прошу, а требую! И притом немедленно! Пока он окончательно дом не своротил!
Наступило тягостное молчание. Ни Шабалин, ни Проводников, немало повидавшие за годы службы, все еще не могли свыкнуться с тем, о чем говорила эта стройная, раз-наряженная женщина с правильными, даже миловидными чертами лица.
Наконец, Шабалин, допуская, что они с замполитом не так ее поняли или она не так их поняла, осторожно произнес:
— Вы, может быть, не совсем представляете себе, что такое специальная школа? Это ведь… не суворовское училище…. и не… пионерский лагерь. Это… как бы вам получше объяснить… это тюрьма! — внезапно раздражаясь, поскольку женщина сидела с каменным лицом, воскликнул Шабалин. — Тюрьма для малолетних преступников, понимаете?!
Женщина, плотно сжав губы, молчала.
— Нет, не тюрьма, конечно, — поспешно сказал Проводников, — но, действительно, своего рода воспитательное учреждение. И-и… довольно-таки строгое… Туда уж берут… действительно, как говорится, отпетых… Притом… если нет родителей или если они не заслуживают этого звания… лишены родительских прав… А у вас, насколько я знаю, приличная семья, муж порядочный человек, не пьяница и не дебошир. Александр Иванович, конечно, погорячился… так сказать, для доступности… тюрьма не тюрьма, но…
— Если тюрьма, то туда ему и дорога!
— Не вам судить! — рявкнул вдруг Шабалин, окончательно выходя из себя. — Эти вопросы решает комиссия по делам несовершеннолетних! И если вы…
Проводников жестом остановил его.
— Кроме того, — продолжал он, волнуясь не меньше Шабалина, — кроме того… отец вашего мужа… дед вашего мальчика… старый большевик, заслуженный человек… Скажу больше: у меня сейчас ни секунды свободного времени… и я… принял вас исключительно потому, что ваш свекор… из уважения к его заслугам…
— Ах, не говорите вы мне про свекра! — взорвалась женщина. — Это какое-то сплошное недоразумение! У него совершенно нет интереса к жизни! Выспится, поест и хватается за книжку! Да хоть бы художественное что-нибудь доставал, а то так, ерунду всякую!.. Что он может дать мальчику? Если он родному сыну несчастного ковра достать не может! На машину третий год в очереди стоим! Старый большевик, называется! Ну, ладно, пусть его паралич разбил, я согласна! Но язык-то у него не отсох? Что он, не может позвонить куда следует? Он же здесь Советскую власть устанавливал! Здоровье потерял на этом проклятом Севере’ Так нет! Что я выбегаю, то и мое!..
Проводников молча взял лежавшую на столе перед Шабалиным пачку «Беломора», вытряхнул папиросу и рассеянно поискал глазами спички. Достав из кармана коробок, Шабалин зажег спичку и, когда Проводников раскурил папиросу, произнес: