Исход. Как миграция изменяет наш мир - страница 17

, а более привлекательной. Более того, благодаря росту доходов в стране – источнике миграции первоначальные издержки миграции окажутся более доступными. В конце концов решающее слово останется за соотношением темпов роста. Если экономика в бедной стране по-прежнему будет развиваться быстрее, чем в богатой, то в какой-то момент абсолютный разрыв в доходах опять начнет сужаться и дополнительный доход перестанет существенно сказываться на доступности миграционных издержек. Но при изначальном широком разрыве он начнет сужаться намного позже ускорения темпов роста. Китай только сейчас подходит к этапу, на котором начнет сокращаться его абсолютное отставание в доходах от западных стран. Однако абсолютный разрыв между бедными и богатыми странами продолжит расширяться на протяжении десятилетий. Более того, в бедных странах доходы останутся такими низкими, что издержки миграции по-прежнему будут играть заметную роль: рост доходов пойдет на финансирование инвестиций в миграцию. Таким образом, хотя у бедных стран имеются хорошие перспективы на постепенное преодоление отставания, в течение нескольких десятилетий разрыв в доходах останется достаточно широким для того, чтобы создавать серьезный и притом лишь увеличивающийся стимул к миграции.

Следствием миграции являются диаспоры, а те способствуют миграции: что из них – курица, а что – яйцо? Как раз на этот вопрос у нас есть ответ. По причине того, что на протяжении значительной части XX века границы богатых стран были закрыты для мигрантов из бедных стран, еще в начале 1960-х годов значительные диаспоры отсутствовали. Начиная с 1960 года миграция предшествовала росту диаспор. Из-за первоначальных ничтожных размеров диаспор открытие границ на первых порах привело лишь к скромной миграции, несмотря на широкий разрыв в доходах. В отсутствие диаспоры, принимающей мигрантов, издержки миграции были слишком высоки.

Взаимодействие разрыва в доходах и диаспор порождает простую и притом поразительную динамику: размер миграционного потока зависит от разрыва в доходах и от уже существующего количества мигрантов. По мере его увеличения поток нарастает, и потому при заданной величине разрыва миграция ускоряется. Экономистов всегда интересует равновесие: та точка, в которой противоположные силы уравновешивают друг друга и система приходит в состояние покоя. Миграция может находиться в состоянии покоя в двух смыслах. Либо речь идет о том, что темп миграции не ускоряется, а остается постоянным, либо, в более буквальном смысле слова, прекращается чистый отток людей из одной страны в другую. Может ли этот простой процесс взаимодействия между разрывом в доходах и диаспорой привести к установлению того или другого равновесия?

При заданном разрыве в доходах миграция перестанет ускоряться только в том случае, если прекратится рост диаспоры. Но поскольку она постоянно увеличивается за счет миграции, то ее рост остановится лишь при наличии какого-то компенсирующего процесса, сокращающего ее размер. Диаспора как концепция проста для понимания, но измерить ее величину очень сложно. Как правило, в этих измерениях используются такие приближенные показатели, как число жителей данной страны, не родившихся в ней. Однако в основе используемого нами понятия диаспоры лежит не место рождения, а поведение. В плане темпов миграции для нас важно количество людей, как-то связанных с новыми мигрантами и готовыми помогать им. В этом смысле темп выхода из диаспоры зависит не от уровня смертности среди иммигрантов, а от передачи культуры и обязательств. Я сам – внук иммигранта, но не смогу ничем помочь тем, кто хотел бы переселиться в Великобританию из Эрнсбаха. Хотя мне однажды довелось побывать в этой красивой деревне, покинутой моим дедом, я не имею никаких связей ни с ее жителями, ни с другими потомками немцев, живущими в Великобритании: я не являюсь членом диаспоры. При этом некоторые другие внуки иммигрантов действительно принадлежат к диаспоре, определенной вышеназванным образом.

В большинстве обществ у диаспоры нет четкой границы: многие люди стоят одной ногой в иммигрантском прошлом, а другой – в общем будущем. Тем не менее в целях анализа нередко бывает полезно выделить четкие категории и схематические процессы, приближенные к реальности. Точность изображения при этом приносится в жертву упрощениям, позволяющим обозначить вероятные последствия взаимосвязей между различными факторами. Поэтому мы рассмотрим условную страну, в которой существует диаспора, постепенно вливающаяся в основное общество, причем ежегодно это происходит с определенной долей диаспоры. Этот процесс может принимать самые разные формы. Так, иммигрант может просто потерять контакт с обществом, которое он покинул, или лишиться интереса к нему. Дети иммигрантов порой предпочитают считаться членами приютившего их общества, как произошло с моим отцом. Или же с течением времени каждое последующее поколение выходцев из иммигрантских семей психологически все сильнее отдаляется от страны своих предков. Долю диаспоры, ежегодно покидающую ее ряды, мы назовем