Искания - страница 17

стр.

Цветы раскрывались в минуту. По просекам бегали лани.
Дома улетали. Деревья за парами шли по следам.
На море качались киоски любых исполнений желаний.
Машины сидели в раздумье – что сделать хорошего нам?
Весь воздух был в аэростатах. Но не для воздушной тревоги.
Гуляние происходило. По звездам катали ребят.
Там девушка шла на свиданье по узкой канатной дороге,
и к ней через десять трапеций скользил и летел акробат.
На тучах работали люди. Они улучшали погоду.
Все им удавалось – и ветер, и солнце, и дождик грибной.
Вдруг вышел поэт, он шатался без дела, тасуя колоду,
стихи перед ним танцевали, как дети, с гармошкой губной.
Пасьянс у него получался. Он, каждую карту снимая,
показывал очень далекий, за тысячелетием, день –
вдруг желтые стены Китая, вдруг пестрое Первое мая,
и вдруг из-за стекол трамвая – моя померещилась тень.
А мы? Где мы будем? Вам кажется – мы разложились?
Мы живы, мы теплые почвы с рябинками древней грозы.
Цветные пасьянсы лугов, и дворцов, и гуляний на нас разложились,
и рядышком вышли – валеты, и дамы, и короли, и тузы.

Тревога

О, милый мир веселых птичьих гнезд!
Их больше нет.
     Несчастная планета
попала в дождь из падающих звезд
с диаметром
      от мили до полметра.
Шальные звезды
      мчатся вкривь и вкось,
шипят и остывают в мути водной.
Как много их, беспутных, пронеслось,
и ни одной
    спокойной, путеводной.
– Тревога!.. –
      рупор хрипло говорит.
Прохожих толпы прячутся в воротах.
Но где настигнет нас метеорит?
Где нас раздавит ржавый самородок?
Уже так было с Дублином.
          За миг
покончено с Афинами и Веной.
В секунду
   камень огненный возник
и изменил пейзаж обыкновенный.
Проходит год,
      и не проходит дождь.
И общая тревожность стала бытом.
Кто может знать, когда и ты найдешь
себя,
   звездой безжалостной убитым?
Железо вылетает из небес.
А люди стекла круглые наденут
и шепчутся:
    а может быть, не здесь,
а может, пролетят и не заденут?
Один сидит на башне, нелюдим,
считает блестки мчащегося скопа,
он – астроном.
       Он всем необходим,
как врач, с бессонной трубкой телескопа.
Среди все небо исписавших трасс
он вспоминает на седле тренога
от тихий век,
      когда пугала нас
наивная воздушная тревога.
В который раз
     на снимке видит он
за миллионы километров сверху
кишащий метеорами район,
подобный праздничному фейерверку?
А здесь, –
    глаза двух полюсов кругля,
бежит, вздымаясь светом Зодиака,
огромная
     бездомная Земля,
добитая камнями,
       как собака.

Вечер в Доббиако

Холодный, зимний воздух
   в звездах,
с вечерними горами
   в раме,
с проложенною ближней
   лы́жней,
с негромким отдаленным
   звоном.
Пусть будет этот вечер
   вечен.
Не тронь его раскатом,
   Атом.

Лесом в гору

Лесом в го́ру,
     налево от ленты шоссе:
лесом заняты Альпы,
         деревьями в снежной красе.
Друг на друга идут,
        опираясь ветвями, они,
озираясь назад
       на вечерней деревни огни.
В гору, в ногу
     с шагающим лесом, я шел,
иногда обгоняя
      уже утомившийся ствол.
В дружной группе деревьев
            и с юной елью вдвоем,
совершающей в гору
         свой ежевечерний подъем.
Мне не нужно ни славы,
          ни права рядить и судить,
только вместе с природой –
            на вечные горы всходить.

Над деревней

Поезд
    с грохотом прошел,
и – ни звука.
С головою в снег ушли
Доломиты.
Нише –
    сводчатый пролет
виадука.
Ниже –
   горною рекой
Дол омытый.
Вечно,
    вечно бы стоять
над деревней,
как далекая сосна
         там,
          на гребне.

Две лыжни

Один я иду
    горами
по влажному льду
    и снегу.
Повыше есть
    на граните
повисшие
    водопады
и маленький дом,
    где можно
прижаться вдвоем
    друг к другу.
Пойду я к нему
    тропинкой,
но что одному
    там делать?
Задуматься лишь
    над тишью
заснеженных крыш
    Доббиако.
А двое –
    в долине нижней, –
там рядом легли
        две лы́жни.

Двое в метель

Гостиничные окна светятся.
    Метель.
Пластинка радиолы вертится
    для двух.
Метель. Вот налетит и сдвинется
    отель.
Но держится за жизнь гостиница
    всю ночь.
Не крыльями ли машет мельница
    вокруг?
Не может ли и мне метелица
    помочь?
Пустынны в Доббиако улицы –
    метель!
А двое за столом целуются
    всю ночь.