Искатель, 1961 № 04 - страница 23
Какой завтра начнется переполох! Крупнейшие ученые мира роем слетятся в Москву.
Завтра!.. Завтра!.. Завтра!:.
Лихорадка мыслей трепала его уставший, перегруженный мозг, не давая успокоиться и уснуть. Виктор открыл глаза и стал смотреть на светящийся в темноте циферблат хронометра. Секундная стрелка бодро и неутомимо прыгала все вперед и вперед, но ей надо было обойти целый круг, прежде чем пройдет минута. Следить за ее однообразным движением было тошно. Он терпел это целый час, потом выглянул из люка. Дежурный сапиенс был здесь.
— Когда катер будет готов? — спросил его Виктор.
— Через, девять, часов.
Девять часов!..
Спать Виктор не мог. Смотреть фильмы тоже не мог. Ничего не делать, уставившись в стрелку хронометра, ‘ было невыносимо.
— Расскажи мне о вашем руководителе экспедиции, — попросил Виктор.
Луч Мысли, оказывается, был не совсем обычным сапиенсом. Его удивительный мозг чудесно совмещал в себе и неудержимый полет свободного творческого дерзания и беспощадный логический контроль выводов. Это сочетание обеспечило ему огромные успехи в научном творчестве. Его память соперничала с памятью логических машин. Его дерзость и смелость не знали пределов. Он был гордостью и надеждой всей планеты.
Недаром же его называли Луч Мысли! Он освещал мыслью тайны природы и бытия.
Это обрадовало Виктора. Именно такой сапиенс нужен был сейчас на Земле!
— Пригласи его на минутку, — попросил Виктор.
Вскоре Луч Мысли показался у перегородки. Виктор надел на голову тюбетейку, вызвал картину земного шара, представил себе звездочку в районе Москвы, и она заалела на воздушной картине.
— Приземлиться нам надо здесь, — предупредил Виктор. — Запомнил?
— Аппарат, может, опуститься, в, другом, месте.
Это было понятно. Рассчитать торможение о воздух так, чтобы катер приземлился в заранее намеченной точке, для сапиенсов, не имевших точных данных об атмосфере Земли, было трудно.
— Но ты ведь можешь лететь и в плотных слоях атмосферы, вдоль поверхности Земли?
— Могу.
— Ну, вот и долетишь!
— Ты, боишься, — спросил или догадался Луч Мысли, машина ведь говорила без интонаций.
— Да!.. — решительно сказал Виктор. — Нам придется перелетать, потому что…
— Я, должен, встретиться, с ними, — перебил его Луч Мысли.
— С кем? — испуганно спросил Виктор.
— С, людьми, которые, не, приняли, Генеральный, закон, Разума.
— Нельзя! — крикнул Виктор. — Я не допущу этого! Зачем это тебе?
Машина так зачастила словами, что Виктор с трудом понимал их.
Сапиенсы нигде еще не встречали нарушений Генерального закона Разума. Закон не должен знать исключений. Иначе это не закон. Теперь на Земле сапиенсам открывался небывалый, невероятный случай.
Люди, принявшие Закон всеобщего содружества, — это не так интересно. Это закономерно, нормально, обычно. Он, Луч Мысли, должен встретиться с другими, незакономерными. Иначе он не может поступить! Это будет одним из важнейших результатов экспедиции! Может быть, самым важным.
Виктор смутился. Он, пожалуй, в своих рассказах сгустил краски. У сапиенсов, кажется, создалось впечатление, что на Земле живут вообще не разумные существа, а какие-то выродки. Что произойдет страшного, если они приземлятся где-нибудь в ^капиталистической стране? И там люди с восторгом и благодарностью встретят и сапиенса и его самого. Кто-то попробует прибрать их к рукам? А общественное мнение? И потом они ведь всегда смогут улететь…
— Хорошо! — быстро сказал он. — Но с одним условием!
— Что, значит, но, с, одним, условием?
— Это значит — без того, что я потребую, мы не полетим!
— Я, полечу, один.
Это было, конечно, не слишком вежливо со стороны хозяина положения, но Виктор понимал, что, разговаривая с сапиенсом на языке ультиматумов, он, пожалуй, ведет себя не слишком умно.
— Ну, я прошу тебя! Не разговаривай там ни с кем без меня!
— Почему?
— Ты многого еще не знаешь о Земле. Может случиться, что твои беседы принесут людям вред. Я постараюсь, чтобы этого не случилось.
— Я, сделаю, так, как, просишь, ты, — согласился Луч Мысли.
— Но потом мы обязательно полетим в то место, которое я показал, — предупредил Виктор.