Искатель, 2017 № 08 - страница 7

стр.

Тед кричал ей, подзывал к себе, задавал вопросы, но ответа не было. Куница продолжала свой бесноватый танец.

Вдруг она остановилась, подалась назад и вперилась в Теда испуганными глазками. До него донесся ее голос. Не лай и не кряхтенье, а членораздельная человеческая речь:

— Какой красавчик. Можно тебя поласкать?..

И в то же мгновенье она коснулась его груди… человеческой рукой! Он не видел этой руки, поскольку куница не позволяла ему отвести от себя взгляд, но он прекрасно чувствовал пальцы, теребящие ткань его рубашки. Это не могла быть лапа зверя!

Странное дело, подумалось Теду, если куница говорит и ластится к нему, то почему челюсти ее сомкнуты, а сама она по-прежнему в десятке шагов от него? Все это было очень странным. И жутким.

— Что за чертовщина? — выругался Тед. — Убирайся!

Рука скользнула глубже в расстегиваемый ворот рубашки. От неожиданности и испуга тело Теда напряглось до судорог в мышцах, он замычал, и тут глаза его открылись сами собой.

Дневного света, проникавшего внутрь через прорезь в полу, едва хватало, чтобы видеть обстановку комнаты ненадежными контурами крадущегося сумрака.

Тед вспомнил, где он, и почти уже застонал, чтобы выразить в долгом, мучительном стоне одолевавшее его отчаяние, но вдруг ощутил на своей шее шумное дыхание склонившегося над ним человека. Тед вскрикнул и отпрянул.

— Я тебя напугала? — раздался игривый голос куницы.

Тед всмотрелся. Нет, это была определенно не куница — если только речь не шла о какой-то лесной ведьме, которая могла принимать образ то диких тварей, то людей. Это была девушка, судя по голосу — лет двадцати с небольшим.

— Ты кто? — едва слышно пролепетал Тед, так тихо, что ему стало боязно, что ведьма-куница его не расслышала и ему придется повторить вопрос.

Он попытался выскользнуть из-под сидевшей на нем наездницей незнакомки, но ее невероятно сильные руки прижали его к матрасу. Если бы не мягкость и упругость их кожи и тканей, Тед решил бы, что это не руки, а две стальные трубы. То ли инстинкт самосохранения, то ли ужас заставили его повторить свое первоначальное движение.

Раз за разом эти странные руки терпеливо возвращали его в исходное положение. Борьба была молчаливой, но упорной. Наконец Тед сдался. Дыхание ускользало от него, как обмылок — от обильно смазанных растительным маслом рук. Дыхание девушки же было ровным и спокойным.

«Совсем я ослаб, — Тед с удивлением заметил, что его привычная жалость к себе сменилась отвращением. — С девчонкой справиться уже не могу…»

— Вот так… — одобрительно зашептали губы рядом с его губами.

Руки принялись стаскивать с него одежду. Тед с готовностью помогал им. Он моментально забыл, кто он, где он и что ему пришлось пережить за последние месяцы. Для него существовала лишь эта девушка и яростное желание, растекавшееся по его нервным окончаниям горячим потоком, проникающим в каждый клочок тела.

Тед зарычал, подбадривая себя, словно опасался, что запал может в любой момент угаснуть и невероятное романтическое приключение обернется до банальности невероятным конфузом. Он навис над полностью податливым и предупредительным телом незнакомки. Его собственное тело превратилось в разрастающуюся в своей мощи машину удовольствия. Глаза закрылись сами собой. Лицо вытянулось, обратившись в радостную морду пса, которого ласково треплет нежная рука обожаемого хозяина.

На ум отчего-то пришли стихи, написанные им в далекие времена юности, когда цинизм еще не победил в нем наивность и романтичность и когда любовь была чудом, а не прелюдией к постели. Строчки вспоминались с удивительной легкостью, и Тед с удовольствием принялся декламировать их про себя:

Хмурый дождь над головой
Вновь сгущает неба краски.
Я слова моей любви
Тебе читаю без бумажки.
Знаю я их наизусть:
Мне их шепчет сердца голос.
А тепло моей души
Осушит твой каждый волос.
Ради этих чувств одних
Буду я большим и сильным,
А наш путь по жизни вдаль —
Смелым, радостным и длинным.

Он снова начал задыхаться, но это его совсем не пугало. Он был уже у цели своих стараний и желаний. В самый ответственный момент он дернулся, чтобы ловко выскользнуть из объятий своей соблазнительницы, но та вдруг крепко оплела его руками и ногами, не оставив никакой возможности вырваться.