Искатель, 2019 № 04 - страница 8
Но раздача приходила к концу, а он никого не выбрал; только с особенным вниманием острые глаза его остановились на наглом, красивом лице Андрюшки.
Узнав, что последний записывается подмастерьем к толстому сапожнику, он подошел к юноше и заговорил с ним…
— За что вы тут содержались? — спросил он Андрюшку.
— За дело! — грубо ответил тот и притворно зевнул.
Померанцев улыбнулся, так что невольно улыбнулся и Андрюшка, почувствовав к нему сразу и доверие и симпатию.
Андрюшка понял в этой улыбке, что стоявший перед ним господин вовсе не «кисляй», не какой-нибудь правоучитель, а «весельчак», и может быть, знакомство с ним принесет ему пользу. Да недаром же, верно, он и бродит тут. Сообразив все это, Андрюшка отвечал все продолжавшему дружески и вопросительно улыбаться Померанцеву:
— За кражу!
Померанцев поглядел в лицо говорившего еще пристальнее и в свою очередь сообразил, что в этих прекрасных чертах отражается безмятежно огрубелая, застывшая душа. Раскаяния или даже конфуза, столь свойственного его возрасту, не было и следа.
— За пустяк, верно? — подмигнул Померанцев, предварительно улучив удобную минуту, когда решительно ни один глаз не устремлен был на их беседу.
— Нет, за часы! — отвечал Андрюшка.
— Золотые?
— Серебряные.
— У кого?
— У отца!
И Андрюшка презрительно махнул рукою, как бы сожалея, что кража так мизерна и совершена именно у отца, а не у кого-либо другого.
Глаза Померанцева приняли задумчивое выражение. Он что-то соображал.
— А сколько времени вы тут содержитесь?
— Давно уж!
— Отойдите-ка немножко, вот сюда, за угол, — шепнул Померанцев, трогая Андрюшку за рукав.
Тот с выражением чрезвычайного любопытства повиновался.
Они вышли в коридор и, связанные обоюдной опасностью быть замеченными начальством и оба озираясь, стали шептаться.
Они поняли друг друга и сблизились разом в один миг крепче, чем люди, знающие один другого целые годы.
— Не потеряйте мой адрес! — сказал Померанцев, протягивая свою карточку… — Я вижу, что вы человек годный не на одно шитье мужичьих сапог… В первое же воскресенье, когда с разрешения вашего патрона вы можете воспользоваться отпуском, заходите ко мне… и поговорим… Помните, что мне жаль вас оставлять в этой обстановке… Мы друзья! До свидания же!..
И Померанцев дружески протянул Андрюшке руку, которую тот пожал с самой наглой фамильярностью.
Затем они расстались.
Померанцев опять принял вид беззаботного фланера, а Андрюшка, сумрачно нахмурив брови, последовал за толстым сапожником, угрожающе бормоча что-то себе под нос.
Через некоторое время исчез и Матвей Иванович.
По дороге домой он загадочно улыбался и вообще имел вид человека, обделавшего славное дело.
С этого дня Андрюшка начал регулярно посещать Померанцева по воскресеньям, в назначенные им часы.
На карточке, полученной им, было написано: «От 9 до 10 утра». В ближайшее воскресенье он разыскал дом, обозначенный в адресе, и взбирался по лестнице во второй этаж, где помещались меблированные комнаты, в которых проживал Померанцев.
Постучавшись и получив позволение войти, Андрюшка вступил в богато украшенную комнату, пол которой сплошь был устлан потертым, но дорогим ковром; по стенам висели картины, бронзовые бра и безделушки. Мебели было много; большие группы комнатных растений стояли около окон; в углу виднелся щегольской письменный стол с ярко блестевшим бронзовым прибором.
Увидев все это, Андрюшка оробел сначала; но это было недолго; затем он стал снова очень развязен. Он чувствовал, что в нем нуждаются, если пригласили сюда; чувствовал он и уверенность, что сумеет услужить, так как дело касалось и его выгоды. Он давно был уже на все готов и только ждал благоприятного толчка…
— А-а-а! — И Померанцев с улыбкой встал из-за письменного стола, протягивая посетителю руку. Потом он опять сел и быстро искоса глянул на часы, вделанные в чернильницу. — Ну-с… Я не думаю, чтобы я ошибся в вас. А время мне дорого, поэтому приступаю к делу сразу… Видите ли, в чем оно. Я нуждаюсь в способных и дельных агентах, разведчиках, и хочу завербовать вас в тот штат, который у меня уже имеется. Я сразу угадал в вас человека способного, энергичного и готового на все, ради, конечно, своей личной выгоды. Я не ошибаюсь? Ведь вы не захотите же на целую жизнь остаться сапожным мастером? Жизнь бьет ключом в молодых жилах… и сулит вам много, много лучшего, чем сапожное шило и колодка… Так ли я понимаю вас? Отвечайте мне прямо и истинно!