Искатели - страница 10

— Оставайся там, где ты находишься сейчас, — сказал отец. — Никуда не двигайся. Поняла?

Когда-то, когда ему было всего восемнадцать, Генри вместе с парой друзей сумел успешно отбиться от более чем двадцати насевших на них индейцев кайова. При этом их самих отделяла от индейцев лишь грязная лужа, в которой любили плескаться в летнюю жару бизоны. И этого оказалось достаточно, чтобы они выстояли и вышли из этой схватки победителями. Но сейчас Генри не ощущал в себе и сотой доли той храбрости, которую он чувствовал тогда.

Всему виной были маленькие девочки, которые находились в его доме. Он слишком сильно переживал за них — переживал так, точно они уже были захвачены индейцами. Именно это лишало его мужества.

Однако когда он заговорил, его голос звучал спокойно и размеренно:

— Марта, одень Дебби.

Жена Генри Эдвардса замерла.

— Одеть её? Сейчас? — выдохнула она.

— Да, именно сейчас. Ведь очень скоро взойдёт месяц.

Генри прошёл в спальню и тихонько приоткрыл окно.

Марта подвела к нему Дебби. Дочь Генри Эдвардса была уже одета.

Генри подсадил Дебби в окно.

— Сейчас мы поиграем в прятки. Так, как ты любишь. Иди к могиле твоей бабушки и хорошенько спрячься там. Поняла? Только иди очень тихо — тихо, как мышка.

— Я поняла. — Дебби была застенчивым ребёнком, но, на удивление, совсем не боялась ни темноты, ни открытой прерии.

— Иди тихо и пригибайся к земле как можно ниже. Так, чтобы тебя никто не увидел. Тебе ясно?

Дебби кивнула. Однажды, не так давно, они уже поступали подобным образом, стараясь спасти Дебби от угрожавшего им нападения индейцев. То нападение так и не состоялось, и угроза бесследно миновала, но, оказывается, старые навыки могли пригодиться вновь.

Генри было трудно судить по шёпоту ребёнка, напугана Дебби или нет. Логично, впрочем, было предположить, что она всё же напугана — то, что она видела и ощущала за последние часы в их доме, не могло пройти для неё бесследно. Когда он переносил Дебби через подоконник и опускал её на землю, он поцеловал дочь и почувствовал, что её щека вся мокрая от слёз. Дебби обхватила его своими маленькими ручонками при этом так крепко, что Генри испугался, что она никогда его не отпустит и ему придётся силой разжимать её руки. Но этого не произошло — Дебби отпустила его и шагнула в темноту.

— Очень тихо... пригибайся как можно ниже к земле... давай, иди, — прошептал он, и Дебби исчезла во тьме.

Эймос, беспощадно гнавший свою лошадь, не давая ей ни одного мгновения передышки, остановился на вершине холма, находившегося примерно в десяти милях от их дома. Здесь Мартин Паули сумел наконец нагнать его.

Он подъехал вплотную к дяде Эймосу и вместе с ним обвёл взглядом линию горизонта. На юге были видны вспышки огромного костра. Скорее всего, это горели скирды сена на их ранчо. На востоке — там, где располагалось ранчо Аарона Мэтисона, — всё было спокойно. Очевидно, индейцы так и не решились напасть на дом Мэтисона и оставили его в покое.

Эймос хлестнул лошадь и погнал её вперёд. Его лошадь скакала очень тяжело, но подчинялась неумолимой воле всадника.

Мартин посмотрел на свою собственную лошадь. Она выглядела совсем заморённой. Он спрыгнул на землю, чтобы сменить попону под седлом, и когда вновь запрыгнул на лошадь, она едва не рухнула на колени под тяжестью его веса, который теперь казался ей невыносимым. Но ему ничего не оставалось делать, как тоже погнать её вперёд, вслед за конём дяди Эймоса. В лицо Мартину дул сильный ветер, и когда порыв этого ветра сдул пену с губ лошади и она попала в рот Мартину, он почувствовал вкус крови. Мартин понимал, что это означало. Его лошадь уже не выдерживала, и скоро ей должен был наступить конец. Но, как ни удивительно, она пробежала ещё несколько миль, прежде чем её ноги окончательно подкосились. Лошадь упала в неширокий проток, отделявший один поросший изумрудно-зелёной травой луг от другого, и несколько раз попыталась подняться, но у неё ничего не получилось. Чтобы избавить животное от ненужных мучений, Мартин Паули выхватил свой шестизарядный револьвер и выстрелил лошади в голову. Она затихла, а он быстро отвязал от седла карабин и побежал по направлению к дому.