Искатели приключений: откровения истории - страница 61
– Пока ничего. Но не надо отчаиваться. Берберы постоянно совершают вылазки, и галерам церкви трудно пробиться сквозь них. В этих условиях почта могла задержаться.
– Совершенно верно! Оставим пока это письмо, отец Рулье. Сегодня слишком жарко, чтобы заниматься делами. Не сыграть ли нам в трик-трак и не выпить бутылочку вина?
Мужчины усаживались за игральный стол, когда колокольчик при входе резко зазвонил. Внизу раздался голос служанки, затем в комнату вбежал запыхавшийся молодой человек. Элегантный, но растрепанный костюм говорил о его сильном волнении.
– Я только что с почты, – быстро проговорил он. – Есть новости из Франции. Очень важные новости для Свободы…
– Что случилось? Говорите скорее!
Запыхавшийся молодой человек был никто иной как маркиз Вивальди, новый сообщник Калиостро. Он рухнул в кресло, где недавно сидел Лорас, и налил себе большой бокал вина. Только когда вино было выпито до дна, он заговорил.
– Народ Парижа взял Бастилию. Это произошло 14 июля. Коменданту отрубили голову, а крепость разрушили. Более того, депутаты третьего сословия заставили генеральные штаты образовать Учредительную ассамблею. Абсолютная монархия пала!
Эта потрясающая новость была встречена бурей восклицаний. Только Калиостро молчал. С отсутствующим видом он следил через открытое окно за каретой, въезжавшей во дворец Фариез. Но для Лоренцы не осталась незамеченной его сдержанная улыбка.
– Как, дорогой граф, – возмутился Лорас, – вы ничего не говорите по поводу этой величайшей новости?
– Извините меня, мой друг. Наоборот, эта новость так меня взволновала, что я не нахожу слов, чтобы выразить мои чувства. Первые выступления народа, рвущего свои цепи, – это поистине захватывающее зрелище.
Вивальди вскочил на ноги.
– Нам нужно собрать братьев сегодня ночью, чтобы незамедлительно обсудить наши ближайшие действия. Этот ветер свободы может, если мы сможем использовать ситуацию, достигнуть наших краев…
– Правильно, – сказал Калиостро, – соберем братьев сегодня ночью.
– Тогда я побежал их предупредить…
Молодой человек исчез так же быстро, как и появился, оставшиеся в комнате, низко склонившись к столу, начали горячие обсуждения. Взволнованные голоса становились все громче, когда вдруг Лоренца сказала резко и холодно:
– Немного тише, господа, прошу вас, или дайте я закрою окно. Я заметила в углу площади фигуру человека, одетого в черное, который слишком интересуется нашим домом…
Это имело магическую силу. Все замолчали…
Калиостро вернулся домой поздно ночью. Но вместо того, чтобы подняться в свою комнату, по соседству с комнатой жены, он спустился в подвал, где у него была маленькая лаборатория. Здесь он готовил растирания, мази, элексиры, которые продавал своим клиентам, что давало им средства к существованию. Он готовил также приворотное зелье, довольно сомнительное, но приносящее хороший доход. Однако сейчас он спустился к своим колбам и ретортам не для работы, а скорее за тем, чтобы найти необходимый для размышления покой. Поглощенный навязчивой идеей, он вдоль и поперек мерил шагами комнату.
Он был так поглощен своими мыслями, что не слышал шагов на лестнице, и заметил Лоренцу в белой ночной рубашке только тогда, когда она предстала перед ним. Она была так похожа на привидение, что казалась продолжением его грез, и он не выказал никакого удивления, увидев ее.
– Ты не спала? Я думал, ты не слышала, как я пришел.
– Я сплю очень чутко, а дверь так ужасно скрипит! Почему ты не идешь спать, Джузеппе? Ты работаешь? Но твои печи не зажжены…
– Я не могу спать. Эта новость меня так взволновала, наполнила такой радостью, что мне с трудом во все верится. Дело мое принесло свои плоды, и даже раньше, чем я надеялся. Помнишь, когда мы покидали Париж, я адресовал французскому народу послание, в котором говорил о том, что проклятая Бастилия будет сметена с лица земли, а на ее месте разобьют площадь. Но я не думал, что жизнь так быстро докажет мою правоту.
– Это так, – сказала Лоренца задумчиво. – Ты часто предсказывал события, и они происходили так, как ты предвидел. Но твои предсказания, Джузеппе, не касаются нас! Неужели ты не видишь пропасти, на краю которой мы стоим?