Искажение - страница 8

– А в скольких миссиях вы были? – спрашивает Усиль.

– Это пятая, если считать прошлый год – тогда я сидел за самой границей, в Йоне, и охранял конвои с гуманитарной помощью. Два раза был легко ранен, один раз мне даже хотели отрезать ногу, но я как-то выкарабкался. Но хер с ним, не хочу об этом говорить. Сейчас просто сказка, парни. Три года назад у нас на вооружении были «хеклеры», к которым приходилось лентой прикручивать магазины, чтобы те не выпали на бегу.

– Я что-то об этом читал, – киваю я.

– А я, Маркус, видел, как такое случалось. Мы оклеивали лентой автоматы, делали из силикона уплотнители для очков, поскольку те пропускали пыль, а «скорпионы-сто» вообще были просто хламом с броней тоньше бумаги, так что приходилось приваривать к ней вырезанное из мусорных контейнеров железо. А потом мы молились, чтобы «айдики» нам жопу не оторвали.

– Заебись! – комментирует Усиль и идет за очередной мочой с нулем процентов.

– Но «двухсотки» и «двухсотпятидесятки» тоже небезопасны. Тридцать пошло на металлолом после терактов во время четвертой миссии, – уверенно говорю я, поскольку еще в Рамме знакомился со статистикой замены техники.

– А ты весьма осведомлен, сынок, – сержант Голя смотрит мне в глаза. – Но лучше не высовывайся с подобными откровениями. Кто-нибудь может пойти к Остину или Мюллеру и изящно им настучать. Мы друг друга поняли, капрал?

– Так точно.

– Хорошо. – Сержант делает последний глоток и оглядывается в поисках Усиля. – Где этот Петер, мать его? Не вижу его у стойки.

– Наверное, пошел отлить.

– Тогда я тоже пойду. Приятно было побеседовать. Надо кое-что почитать перед сном. На следующей неделе буду вести с вами занятия по тактике – лейтенанту неохота языком работать. Черт бы побрал Остина, Мюллера и всех этих офицеров, которых из жопы вытащили.

Я смотрю вслед уходящему сержанту, чувствуя себя слегка пьяным – от солнца, усталости и напряжения, которое не покидает нас даже на секунду. Через несколько минут возвращается Усиль, удивляясь, что мы остались одни. Мы говорим о вчерашнем патруле, но беседа не клеится. В конце концов поднимаем задницы и присоединяемся к Ларсу Норману, который направляется в сторону бывшего общежития. У рядовых и младшего командного состава там казармы.

Пятница, 15 января, 05.35

Харман, провинция Саладх, Южный Ремарк

Я пишу тебе, дорогой сынок, и никому больше. Пишу эти письма в будущее, словно в самом деле верю, что будущее наступит. Я не отправляю сообщения сразу – ты еще слишком мал, чтобы все понять. Их сохраняет специальная почтовая программа, которая потом отыщет тебя в сети. Когда тебе исполнится пятнадцать, она прочешет форумы, профили и что там еще придумают бородатые чародеи, и, если найдет тебя, ты начнешь их получать, фрагмент за фрагментом.

Фирма «FutureBox» уверяет, что они будут обновлять алгоритмы и через десять лет инструмент будет продолжать работать. Приходится в это верить, особенно сейчас, когда вера мне особенно необходима.

Вчера погиб первый солдат из нашего контингента, капрал из третьего батальона. Ничего выдающегося – парню просто не повезло. Его «скорпион» наткнулся на «айдик», рвануло, и осколок пропорол ему шею. Наверняка он даже не понял, что случилось, – истек кровью, прежде чем кто-либо успел оказать ему помощь. Второму парню оторвало кисть руки, а стрелок на башенке оглох. Никого из них я лично не знал.

Дорожные бомбы – весьма действенное оружие, простое и вместе с тем трудно обнаружимое. Обычно это кусок трубы, заполненной кусками железа и взрывчаткой. Спереди у него металлическая пластина, которая выгибается после взрыва, принимает форму конуса и лупит в броню машины, разнося ее в пух и прах, чтобы там ни болтали конструкторы и командиры. Такая труба лежит себе замаскированная у дороги, а в действие ее приводят обычно с помощью длинного кабеля.

Иногда, идя вдоль такого кабеля, удается выследить сволочь, подорвавшую заряд. Но чаще всего, прежде чем мы его найдем, прежде чем кто-либо сообразит, в чем вообще дело, – уже слишком поздно.

Нам говорят, мой дорогой, чтобы мы не боялись, ибо если мы будем осторожны, то сумеем избежать атаки. В конце концов большинство возвращаются через год домой, на радость истосковавшейся родне. Но даже ты наверняка бы почувствовал, что это ложь – даже если глядеть во все глаза, хорошо замаскированного дьявола в куче мусора не заметишь.