Искажение - страница 21

— Собачья мать! Пипец! Что это за дерьмо! — у Саен начинался приступ паники. Она терпеть не могла насекомых, это было ее основной фобией. Жаль, она даже не подозревала, что еще ее одна слабость, будет так же обнажена и представлена ей в этом странном мире, но об этом чуть позже, ведь ни я, ни вы и тем более Саен об этом ничего пока не знаем.

— Не-ет! — протянула девушка. — Нет! Ни за что! Я эту гадость на себя не нацеплю. Еще чего!!! — и Саен в ужасе кинулась прочь от съедаемого коконами торса красивого, но мертвого парня.

Да, Саен бежала. Бежала изо всех сил, как можно дальше. Но дальше от чего? От пространства, в котором нет пространства? Нет дистанции. Нет выхода, а есть только независящий от нее вход. Ее побег, был завершен бегом на месте. Саен остановилась. Глубоко и часто дыша, производя тревожное сопение носом, склонившись над сухой землей, она истерично рассмеялась. Саен живо представила себя лошадью. Такой коричневой клячей, которая после длительного употребления никотина, одолев мизерную дистанцию, выдавала в пространство нелепые свистящие звуки из точеных ноздрей. Если бы там, где она сейчас стояла, была минусовая температура, из ее носа обязательно вываливались бы плотные клубы пара. Саен упала на худые, заостренные от нарушенного метаболизма колени, и насмеявшись вдоволь, огляделась вокруг.

— Твою мать. — это все, что смогло выдать вслух ее затуманенное после смеха и пробежки сознание. Привычка нецензурно выражать свой протест или страх, давно вошли в повседневную привычку Саен. Это блокада, которую ее своеобразный мозг в содружестве с эмоциональной неуравновешенностью, выстроили для себя в качестве барража перед теми, кто не хочет или не может понять ее хаотичный конвейер мыслей. Еще в детстве, Саен определила для себя, что порой лучше быть грубой, нежели пытаться разъяснить грандиозные и хрупкие мысли.

Итак, оглядевшись вокруг, Саен поняла, что находится возле собственной полосы карликовых деревьев, и что никуда, как она так стремительно бежала, в итоге не убежала. Склонив голову и протерев руками лицо, девушка нехотя поднялась на ноги. Плетенная корзина, как преданный пес стояла подле нее.

— Я не понимаю, — начала Саен вслух, — Ну зачем мне все это? Не проще ли было просто отправить меня. — Саен задумалась, куда ее должны были отправить. — Ну, скажем. В Джанну. Хотя нет, скорее в Джаханнам. Конечно. Я же самоубийца. — Саен сделала неопределенный жест тонкой рукой, словно отмахиваясь от бестолкового рассуждения. Сделав предварительно капризный вздох, она смиренно подняла корзину. Подбивая плетенку носками пыльных ботинок, девушка побрела вдоль стройных рядов деревьев, с брезгливостью рассматривая их кроны. К ее великому сожалению, все ветки этих бесконечных шелковичных растений, были увешаны созревшими, тугими и отвратительными личиками. Светло-Светло-желтыеи серые, коконы свисали с ветвей. На первый взгляд, Саен показалось, что они колышутся на ветру, однако ветра и даже намека на подобную стихию не было. Тогда присмотревшись, она поняла: ненавистные личинки шевелятся, от чего в унисон мирно покачиваются из стороны в сторону, так слаженно и деловито, буд-будтоневидимая рука дирижера направляет их созревающую жизнь. Преодолевая брезгливость и почти животный неконтролируемый страх, она вытянула руку и дотронулась к одному из коконов, но тут же одернула назад. Без малейшего усилия подавить поток брани, Саен продолжительное время прыгала вокруг дерева, отряхивая свои руки и производя телом немыслимые движения, походящие на шаманские пляски с камланием.

Более или менее успокоившись, Саен снова встала под деревом. Вдохнув глубоко и решительно, она повторила попытку снять личинку, обернутую в кокон. Первая особь полетела с визгом в сторону. Визжала, конечно, Саен. Прокатившись по пыльной земле, тело шелкопряда с глухим ударом шлепнулось оземь. «Если бы они не шевелились, — думала девушка преодолевая страх, — только бы они не шевелились. Мерзкие твари!» Однако они шевелились. Жизнь внутри кокона продолжалась и остановить созревание и движение было не возможным, как бы не причитала и кричала Саен.