Искра дракона - страница 2

Заволновались драконы, испугались своих опасных созданий, собрали Совет древних и решили уничтожить данаев. Но пролив первую кровь, драконы изменились, сама земля вокруг изменилась, извергнув из глубин своих безумие зла и ненависти. И осознала в тот миг Великая Богиня, какую ошибку она совершила, позволив двум любящим сердцам соединиться. Поняла это и дева, когда часть драконов встали на защиту детей своих — эльфов и внуков — данаев. Среди них был и ее прекрасный, храбрый муж, и дети их встали рядом с отцом.

То было кровавое, страшное время, грозящее уничтожить в жернове войны всех: людей, драконов, эльфов и данаев. Многие погибли, многие обезумели от крови и зла, земля покрылась кровавой росой, сам мир стал красным от чужой боли.

И чтобы остановить разрушительную войну, Великая Богиня решила забрать оставшихся, не обезумевших от крови созданий своих — драконов в иной, девственный мир, не знающий зова войны и ненависти. Кто-то ушел вместе с ней, другие остались, третьих уничтожили. Так или иначе, но Западный мир снова изменился…

Уходя, Великая Богиня в последний раз решила вмешаться в умирающий, полный пламени зла мир и помочь ему. На этот раз она сама пришла к деве-матери, почерневшей от печали, потерявшей в войне любимого мужа и всех своих детей, пришла не с просьбой, но с требованием.

— Когда-то мы с тобой совершили непоправимую ошибку. Когда-то я вернула твоему мужу жизнь и крылья. Теперь же пришло время платить.

— Что я могу еще отдать? Моего мужа больше нет, как и детей. Мне незачем больше жить.

— Разве? — усмехнулась Великая Богиня, глядя на поседевшую от горя женщину. — У тебя есть внук, разве можешь ты оставить его на растерзание злу? Разве имеешь ты на это право?

— Что я могу?

— Теперь это твой мир, твоя судьба. От твоей воли будет зависеть — расколется он на части или обретет новую жизнь.

— Я всего лишь человек.

— Это поправимо, — загадочно ответила Великая Богиня. — Но согласна ли ты принять эту ношу? Стать той, кто излечит этот мир от зла?

Посмотрела тогда дева на умирающий от войны мир, увидела испуганные, но уже взрослые глаза своего единственного потомка, и решилась.

— Да, я согласна.

— Да будет так, — улыбнулась Великая Богиня и возложила свои руки на голову женщины. Окутало тело той ярким сиянием, а, схлынув, увидела дева себя не человеком, но прекрасной серебряной драконицей, тяжелая поступь которой заставляла безжизненную, мертвую землю ожить, слезы которой залечивали глубокие раны земли, а прекрасные серебряные чешуйки, полные целительной силы и магии, спасали на пороге смерти. — Нарекаю тебя Наместницей моей на земле и вручаю в руки твои судьбу этого мира.

С этими благословенными словами Великая Богиня ушла сквозь воронку портала в иную реальность вслед за своими детьми-драконами, а Наместница осталась залечивать раны, растить внука-даная и создавать новый мир.

Сотни времен минули с того времени. Изначальные драконы, не ушедшие с остальными, утратили свои человеческие ипостаси, разлетелись по миру, а со временем сгинули на гигантских просторах Западного мира, воскресая только в старых сказках, легендах и забытых песнях менестрелей. Эльфы — потомки их обособились от данаев и ушли искать лучшей доли в бескрайних лесах долин горы Сиель. Этот мир больше не принадлежал драконам, это был мир данаев — полулюдей-полуэльфов, прекрасных, величественных и бесстрашных.

Зло же осталось, затаилось, страшась силы и мощи Наместницы, которую любили и данаи, и люди, которую почитали, как богиню, преклонялись, строили храмы и создавали культы. Мир изменился, да, но это все же был мир.

Время жизни утекало, былое забывалось, становилось легендой, песней, которую напевали бродячие менестрели на пыльных дорогах — венах земли.

Люди создавали города и страны, расползались по земле, обучались ремеслам и магии. Их жизнь была по-прежнему короткой и сгорала также быстро, как свеча на столе, но это и не давало людям забыть о скоротечности жизни. Они жаждали знаний, развиваться, меняться, брать от жизни все и сразу. Это и привлекало в них не знающих старости данаев, красота людей, жажда, их сила и слабость. И все же данаи боялись смешивать свою кровь с чистой людской, памятуя об ошибках своих прародителей.