Искра, погружайся! В плену Янтаря - страница 14

Я проследила взглядом за янтарным. Он активировал свой браслет. Теперь мне не сбежать. Мои глаза наполнились слезами, но заплакать я себе не позволила. Стояла, не шевелясь, ожидая своей дальнейшей участи.

Душегуб, покончив со своим гнусным делом, решил обратить внимание на меня:

– Иди за мной, девочка.

Я последовала за ним, злобно сверля глазами его широкую спину.

Он подошёл к двери и открыл её. Я ожидала там увидеть что угодно, но не очередную лестницу. Он начал подниматься по ней, а я следовала за ним. Концентрация воздуха становилась другой, значит мы выходили на поверхность. Дойдя до конца, я увидела над нашей головой люк. Он нажал на какую-то кнопку на стене, и люк отъехал в сторону, открывая моему взору небо, усыпанное миллионом ярких звёзд. В лицо мне ударил морозный ветер. Я задрожала от холода.

Янтарный ухватился за края люка, одним движением поднялся на поверхность и посмотрел оттуда на меня.

И чего он ждал? Что я повторю его акробатический трюк и последую его примеру?

Видать недоумение на моем лице читалось слишком явно. Он наклонился и вытянул мне на встречу руки. Мне было так холодно, что тратить лишнее время на сомнения было не разумно. Я подала ему руки.

Он подхватил меня и уверенным движением поднял на поверхность.

Я осмотрелась по сторонам в надежде увидеть хоть что-то, что подскажет о моем местоположении. Но мы были в каменной пустыне. Только редкие скалы со снегом на пиках, и бесконечная равнина, усыпанная природным щебнем. С моего рта клубами выходил пар. Я задрожала. Мороз защипал кожу, зубы стали стучать друг об друга.

Он сказал мне не оборачиваясь:

– Идём.

– Что? – он что ополоумел? Может он пошутил так? – Как я пойду? Ты не видишь, что я босиком и мне вообще-то очень холодно!!

– Иди! – рявкнул он и пошёл вперёд.

Замешкавшись, я пошла.

Я поёжилась от холода. Попытка обхватить себя руками в надежде согреться, не принесла никакой пользы. Меня начало трусить. Ледяной ветер задувал под мою тонкую рубашку, обжигая мою кожу, и пробираясь до самых костей. Янтарный шёл, не оборачиваясь, я следом за ним. Прошли мы, наверное, километр. Тонкий капрон на моих стопах дорвался окончательно. Ног я уже не чувствовала от боли и обморожения.

Что за испытания обрушились на меня, думала я. Зачем я только сбежала из дома. Это, наверное, расплата за моё непослушание. Отец. Увижу ли я его когда-то? А Сэм, что с Сэм? Что отец сделает с ней, если узнает, что она была причастна к моему побегу? Или он уже сделал? Я всего лишь хотела хоть раз побыть обычной девушкой. Мамочка, почему ты так рано оставила меня. Отец не был так строг со мной, пока ты была жива… и я не выдержала. Слезы горячим ручьём полились по моим щекам. Я осела на пол, вытирая рубашкой следы моего поражения. Я больше не в силах бороться.

Я подняла заплаканное лицо на моего мучителя. Он все так же медленно шёл в неизвестность.

Я зарыдала. Жалкое зрелище, Мелани Рош, сидит на полу в рваных чулках, в одной рубашке, грязная, растрёпанная и плачет.

– Пожалуйста, прошу, я больше не вынесу… – горло сдавливали горькие слезы.

Он остановился.

Не знаю, чего я ждала, жалости, или же хладнокровной расправы. Но терпеть сил больше не было.

Я хотела отвернуться, чтоб он не увидел моего позора, чтоб не видеть, как он снова будет долго просто стоять и мучительно смотреть, или достанет свой кинжал, чтоб избавиться от меня.

Но ни того, ни того не последовало.

Он обернулся, и быстрым шагом пошёл в мою сторону, когда оказался рядом, посмотрел сверху вниз.

– Черт, – единственное что сказал он, затем резко снял свою куртку, укутал в неё меня, и поднял на руки.

Я в неверии, ошарашено посмотрела на него. Он кинул на меня быстрый взгляд, и, либо я спятила, либо я действительно заметила в них сожаление?

Он тихо, с досадой произнёс:

– Что же ты так долго, Юджин!

Смысл его слов мне был непонятен. Но мне и не было до этого дела. Я лишь крепче обхватила шею янтарного, окунулась в его умиротворяющее тепло, и провалилась в глубокое забвение.

Мелания Рош

Просыпаться не хотелось совсем. Я сладко потянулась, обнимая мягкую подушку. Надо вставать, Полли, наверное, уже приготовила мою любимую яичницу…