Искусство жить (с)нами - страница 13

В 2007 году Миру Накаяма поступил в МИП на психолога, и в возрасте семнадцати лет отправился учиться в Москву.

Именно в Москве Я впервые и повстречал Миру Накаяму. Я очень жалею о том, что не познакомился с ним раньше, ибо то недолгое время, за которое мы успели сдружиться, было поистине великолепным. Я могу смело сказать, что Миру был одним из самых близких мне людей на тот момент жизни. Сначала отношения у нас не сложились, на то были разные причины, чего только стоило его тщеславие или моя прямолинейность, но потом всё само собой улеглось, как и должно было быть. Какое-то время некоторые среди наших общих знакомых считали нас любовниками, Я же в ответ просто смеялся им в лицо. Но Вам скажу, что мы были просто друзьями, близкими добрыми друзьями.

Миру доверял мне, рассказывал всё о своей жизни. Иногда Я даже думал, что знаю о нём гораздо больше, чем знаю о самом себе. Миру был чертовски симпатичным для японца: средний рост, красивое тело, ровная белая улыбка, карие глаза, очень хорошая гладкая кожа. Сколько Я его знал, он всегда ходил до педантичности ухоженным: аккуратно подстриженные ногти на руках, модная хипстерская стрижка, стильный прикид (благо денег на это у него всегда хватало). Деньги на жильё, учёбу, еду и карман ему ежемесячно высылала мать. Сам же работать он отказывался вовсе. Даже когда подворачивался реально хороший шанс заработать или продвинуть себя в жизни, Миру ссылался на то, что работать — это значит признать себя рабом, поддаться общей системе, смириться с неизбежным крахом оригинальной личности, смешаться со слабым серым стадом.

У Миру была особая позиция по отношению к своим японским корням: он их ненавидел. Он старался всячески перестать быть похожим на азиата. Перекрашивал волосы в светлый цвет, носил голубые линзы, всерьёз собирался сделать пластику по коррекции носа. Так же его больным местом было его имя. Он предпочитал, что бы его звали Томом, и везде, где он появлялся впервые, старался сделать так, чтобы новые люди запомнили его именно как Тома, а не как Миру Накаяма. Я сам считаю, что всё-таки это был его комплекс на почве детских переживаний и долгих бесед со своей матерью. Нина Ивановна была очень обижена на отца Миру, и всячески в разговорах старалось упрекнуть и унизить Юмиро и всех японцев в целом, отзываясь о них, как о мелочной и слабой нации. И это чувство ненависти передалось с молоком и Миру. Презирая Японию, Нина Ивановна всё же оставила сыну то имя и фамилию, под которым его зарегистрировал отец. Я думаю, что в глубине сердца Нина Ивановна продолжала любить Юмиро Накаяма и гордилась тем, что этот мужчина подарил ей столь прекрасного сына.