Испанские братья. Часть 3 - страница 24

— Есть ещё и другие причины, объясняющие это решение, но не стоит сейчас их касаться. Но именно я придаю им большое значение. Итак, я, чтобы спасти твою душу и твоё тело — похоже, что я этим больше озабочен, чем ты сам — добился разрешения создать для тебя более благоприятные условия, где среди всех прочих преимуществ тебе предоставляется право иметь товарища, постоянное общение с которым не может не повлиять на тебя благотворно.

Карлос счёл это преимущество весьма сомнительным, но поскольку оно предоставлялось ему из добрых побуждений, наверное, следовало высказать свою признательность, и он выразил настоятелю свою благодарность, спросив:

— Мне позволено знать имя моего будущего товарища по заточению?

— Если твоё поведение будет этого достойно, ты его скоро узнаешь.

Ответ этот показался Карлосу до такой степени загадочным, что после нескольких бесплодных попыток его понять, он оставил эту затею и вынужден был прийти к выводу, что долгое заточение имело отрицательное воздействие на его умственные способности.

— Мы называем его дон Хуан, — говорил между тем настоятель, — и я кое-что тебе о нём расскажу. Он человек чести, однако много лет тому назад он имел несчастье впасть в те же заблуждения, которых с таким упорством придерживаешься ты. Богу было угодно использовать меня, ничтожного, для того, чтобы вернуть его в лоно святой церкви. Он сейчас ревностный и честный кающийся, прилежен в постах и молитвах, и от души отвращается своих прежних заблуждений. Моя последняя надежда в том, что его мудрые наставления помогут тебе пойти тем же путём.

К этому плану Карлос отнёсся без всякого воодушевления. Он боялся, что знаменитый кающийся окажется громогласным пустословом, который, чтобы заслужить благосклонность власть имеющих, будет поносить своих прежних единоверцев, и общение с ним не даст ему ничего хорошего. С другой стороны, Карлос считал, что это не совсем честно — принимать облегчение своей участи, заведомым условием которого было его отречение. Поэтому он сказал:

— Я вынужден предупредить Вас, господин аббат, что никогда не изменю своим убеждениям, да поможет мне в этом Бог. Прежде чем дать Вам основание верить противоположному, я хотел бы сойти в самые нижние темницы Трианы. Моя вера основана на Слове Божьем, а его нельзя пошатнуть.

— Кающийся, о котором я говорю, произносил похожие слова, пока Бог и пресвятая дева не открыли ему глаза. Теперь он все вещи видит по-другому. Так будет и с тобой, если Бог даст тебе благодать и милость, ибо дело не в нашем стремлении или хотении, но в Его милосердии, — сказал доминиканец, который, как и многие его братья по ордену ловко умел соединять любое положение из Священного Писания с учением католической церкви.

— Очень верно, сеньор, — ответил Карлос.

— Теперь дальше — я ещё не всё сказал. Если тебе будет дарована милость прийти к раскаянию, я уполномочен дать тебе обоснованную надежду, что принимая во внимание твою молодость, тебе будет дарована жизнь.

— Не правда ли, чтобы я, если на это хватит моих сил, ещё десять или двадцать лет прожил так же, как последние два года, — не без горечи ответил Карлос.

— Это не совсем так, сын мой, — мягко возразил настоятель, — конечно, я ни под каким видом не могу дать тебе обещание, что ты будешь возвращён миру. Это значило бы обещать невозможное, и законы святой инквизиции настрого запрещают нам тешить заключённых ложными надеждами. Но я хочу сказать, что твоё заточение было бы лёгким и вполне приемлемым для тебя, тебе во многом было бы легче, чем монахам, которые добровольно дают свои обеты. Если тебе станет приятным общество кающегося, о котором я говорил, ты мог бы с ним остаться.

Против этого кающегося, лица которого Карлос никогда не видел, он стал чувствовать ничем не обоснованную неприязнь. Но что зависело от эмоций узника святой инквизиции! Карлос только и сказал:

— Позвольте мне ещё раз поблагодарить Вас за Вашу доброту, господин аббат. Хотя моё имя среди людей, как подпавшее под владычество дьявола, хоть мне и отказано в моей доле свежего воздуха и Господнего неба, равно как и вправе жить в созданном Богом мире, я всё-таки с благодарностью принимаю каждое милосердное действие, — ибо не знают, что творят!