Испепеляющий разум II - страница 13

— А как насчет моего народа?

— Мы установим статус торгового партнерства. Это для начала… Помните о тех инвестициях, которые мною упомянуты ранее? Подумайте о происходящем в Конфедерации. Мы можем обеспечить охрану независимых станций Сектора, которые, возможно, подвергнутся нападению.

— Ах, вот как? Но сирианский флот не очень-то эффективен, когда дело касается военных действий. Сириус в трудные времена обычно обращается за помощью к Арпеджио, не так ли?

Литов рассмеялся и похлопал ладонями по ручкам кресла.

— Нет, вы положительно нравитесь мне, Никита. В Галактике, состоящей из продажных и лживых политиканов, ваша честность сияет, как маяк. Уверяю вас, однако, что по окончанию этой миссии Сириус станет очень могучей державой в составе Конфедерации.

Никита поднял голову.

— А как насчет космической полиции?

Литов печально вздохнул.

— О, она уже сыграла свою роль. Теперь нужно установить новый порядок. И Сириус сможет сделать это…

— А я должен вступать с вами в союз?

Литов встретился взглядом с Никитой.

— Никита, подумайте об альтернативах. Посмотрите на игроков, принимающих участие в этой игре. Я предлагаю вам, вернее Гулагу, объединиться с нами. Если Сириус проиграет, под чьим господством вам придется жить? Вами будет повелевать Терра. Вы хотите, чтобы вашим правителем стала Медея? Или, может быть, вы хотите подчиняться Нью-Мейну и кланяться их королю? Есть еще Палмиер, который станет императором, Палмиером Первым. А Братство плетет интриги и претендует на всю полноту власти…

Никита допил свое бренди и вытер губы.

— Я всегда подозревал Братство в эксплуатации угнетенных масс. Новые технологии внедряются слишком медленно… А кто страдает от того, что выпускается слишком мало кораблей, подобных этому? Медоречивый Верховный Правитель или рабочие, которые потом и кровью добывают пропитание для себя и своих семей?

— Вы поняли меня… — Литов распростер руки.

— Понял вас?

— Никита, я обещаю вам… я даю вам честное слово, если вы поможете мне, поможете Сириусу добиться превосходства, то не пожалеете. — Взгляд его стал жестким. — Работать с нами куда приятней, чем воевать против нас.

— А если я откажусь?

Литов медленно провел пальцем по краям бокала.

— Не отказывайтесь… Очень скоро Сириус сможет уничтожить всех своих врагов. Вы окажете нам небольшую поддержку, проявите добрую волю… Иначе вы будете уничтожены.

— Констанс! — Она повернулась и увидела Джордана, выглядывающего из своей каюты. Он улыбался натянутой улыбкой. — Не могли бы вы уделить мне минуту вашего времени?

Она раздумывала и медлила: «Я не хочу общаться с ним… Это повлечет за собой самые ужасные последствия».

— Одну минуту? Очень хорошо. — Она подошла к двери каюты и окинула взглядом фигуру мужчины: белая рубашка свободного покроя, расстегнутая на груди; брюки желто-коричневого цвета, перехваченные сверху ярко-красным кушаком, плотно облегали ноги. Его щеки пылали румянцем, глаза блестели. Улыбаясь, он предложил ей войти в каюту. Видя, что она колеблется, сказал:

— Я ведь не кусаюсь.

Она едва заметно улыбнулась, успокоилась и прошла мимо него, ощущая запах арктурианского виски. «Боже, неужели он пьян?» Конни повернулась к нему лицом и посмотрела в его глаза. Да, он определенно пьян. И вот теперь дверь захлопнулась за ней.

— Я очень занята, герцог, и, действительно, могу уделить вам лишь одну минуту. — Конни, как бы защищаясь, сложила на груди руки.

— Я полагал, что мне следует еще раз изложить вам суть моих предложений. Не уверен, что в прошлый раз вы поняли меня.

— Мне кажется, я знаю…

Он отмахнулся от нее.

— Значит, моя вина — плохо излагал свои мысли. Вы должны понять меня… Видите ли, я просто…

— Не беспокойтесь, герцог…

— Я же сказал вам, чтобы вы называли меня Фан. — Улыбка не покидала его лица. — Мне, действительно, кажется, в прошлый раз я плохо излагал свои мысли. Хочется сказать вам, что много думал над этим… То есть, о вас и о себе… — Он моргнул, слегка нахмурился. — Мы могли бы… могли бы изменить положение вещей в Конфедерации. — Герцог прикоснулся рукой к ее волосам.

Девушка сделала шаг назад, пытаясь убрать его руку. Он сжал ее пальцы.