Исполинское радио - страница 5
Ральф пытался взять денег в долг, но ни жалованье его, ни патент не принимались как достаточная гарантия, и с него требовали чудовищные проценты, а в один прекрасный день ему на службе вручили повестку — иск от магазина, где они брали товары в кредит. Ральф отправился в Бруклин и предложил фабриканту, у которого он заказывал жалюзи, взять всю партию назад. Фабрикант дал ему шестьдесят долларов, хотя Ральфу они стоили сто, и Ральф уплатил по иску. Затем они повесили образцы жалюзи у себя на окнах и пытались забыть всю эту историю.
Им совсем уже пришлось туго, так что в понедельник у них на обед была одна чечевица, которую они, по правде говоря, доедали и во вторник. После обеда Лора мыла посуду, а Ральф читал что-нибудь дочке вслух. Как только Рейчел засыпала, он шел в гостиную, где стоял его стол, и продолжал разрабатывать очередной проект. У него всегда что-нибудь да наклевывалось— то в Далласе, то в Перу. Он изобретал пластмассовые супинаторы и автоматические приспособления для дверок в холодильниках, затевал дешевые издания всевозможных справочников, целый месяц возился с проектом плантации рождественских елок под Нью-Йорком и чуть не основал общество доставки предметов роскоши почтой — задержка была за людьми, которые согласились бы вложить капитал в это предприятие. Дела у Уитморов подвигались отлично, и Лора во время завтрака в «Рице», куда они, как всегда, пригласили дядю Джорджа и тетю Хэлен, рассказала о волнующем предложении, которое Ральф только что получил — возглавить торговую контору фирмы в Париже. Они, решили, впрочем, отказаться — дело шло уже к войне.
Война разлучила Ральфа с женой на два года. Лора устроилась на работу. Утром она провожала Рейчел в школу и в конце дня заходила за ней. Лора жила экономно, и на заработанные деньги ей удавалось одеваться самой и одевать Рейчел. Когда Ральф в конце войны вернулся, их дела были не в таком плохом состоянии. То, что ему довелось пережить за это время, как-то встряхнуло его, и хоть он по-прежнему смотрел на свою должность как на временное прибежище, как на козырь, спрятанный про запас, он уже не поговаривал больше о выгодных местах в Венесуэле и Иране. Они вернулись к своему прежнему образу жизни, к прежней своей бережливости и бедности.
Лора ушла с работы и снова стала проводить вечера в Центральном парке с Рейчел. Элис Холиншед ходила туда по-прежнему. И разговоры у них были прежние. Холиншеды все еще жили в гостинице. Мистер Холиншед сделался вице-президентом новой фирмы, производящей безалкогольные напитки; впрочем, несмотря на его блестящее положение, миссис Холиншед являлась в парк в том же платье, в каком она приходила туда до войны. А ее сын — хилый и нервный мальчик — носил габардиновый костюмчик на манер английских школьников, но так же, как и платье на его матери, костюм его имел поношенный вид, да к тому же становился для него тесноват. Как-то вечером они пришли в парк. Мальчик плакал.
— Нет, вы только подумайте, что я наделала! — сказала миссис Холиншед Лоре, — Мы пошли к врачу, и я забыла захватить с собой сумку. Не дадите ли вы мне несколько долларов взаймы, чтобы добраться на такси в гостиницу?
Лора с готовностью протянула ей пять долларов — мельче ничего не оказалось. Мальчик продолжал плакать, и мать потащила его по направлению к Пятой авеню. С того вечера Лора их больше в парке не видела.
Жизнь Ральфа проходила, как всегда, под знаком ожидания. Непосредственно после войны Нью-Йорк, казалось, задыхался под бременем богатства. Самый воздух был напоен деньгами, и Ральфу с Лорой, которые зимой спали, укрываясь своими поношенными пальто, представлялось — еще немножко терпения, изобретательности и просто удачи, и волна всеобщего благоденствия подхватит и их. В воскресные дни, когда была хорошая погода, они гуляли по Пятой авеню, мешаясь с толпой богатых и счастливых людей. Ральфу казалось, что еще месяц (ну, самое большее год), и они попадут в этот мир процветания, которого они давно уже достойны! Они прогуливались по Пятой авеню до самого вечера, а потом шли домой, открывали на обед банку фасоли и, чтобы возместить недостаток витаминов в своей диете, на десерт съедали по яблоку.