Исполнение желаний - страница 27

Из ванной выходит Малька. Он в одном теплом набрюшнике.

— Приехал, — приветствует он меня.

Малькой его назвал я, когда был маленький и ничего не соображал. Вообще-то он Валя, но мы по-прежнему зовем его, как в детстве. Он у нас единственный с двумя именами.

Он удаляется в спальню и возвращается в теплом хитоне. Садимся за стол.

Я лениво ковыряю вилкой, потом вхожу во вкус и съедаю все. За тортом Маля в красках рассказывает о своем геморрое и о выращивании редиски. Как у всякого ученого человека у него есть и хроническая болезнь, и хронический язык. Впрочем, его можно понять. Изо дня в день он рассказывает студентам о линейных и нелинейных ликвидах и неликвидах. После этого даже агротехника редиски покажется стихами.

Оживленно обсуждая трещины и шишки прямой кишки, переходит к телевизору. Каждый садится в уютное кресло и защелкивает толстые цепи на поясе и щиколотках. Цепи имеют электронные запоры и запараллелены с телевизором. До конца программы открыть их вручную нельзя.

По телевизору передают увлекательную речь председателя местного комитета предприятия подсобных предприятий. Мы слушаем его речь, маму, которая рассказывает о том, что написано в сегодняшней газете, и друг друга.

Через два часа мне удается все же расковырять запоры и я еду в ZOO.

В трамвае передо мной оказывается милая девушка с миниатюрной книжкой в руках. Я только собираюсь поухаживать, но не успеваю открыть рот.

— Эй, ты, — слышится скрипучий голос, — закрой книгу, рассчиталась тут!

Слева восседает толстая кондукторша.

— Я кому говорю, — надрывается она!

Девушка смущенно продвигается вперед и снова ныряет в книгу. Тогда кондукторша легко раскидывает нас мощным бюстом и вырывает книгу.

— Ну, что? Съела, — подбоченивается она!

— Библиотечная… — робко начинает девушка, но кондукторша ловко срывает с нее шляпку и бросает с книжкой на пол.

Публика робко ропщет, но кондукторша разевает накрашенный рот, и становится тихо. У нее могучие голосовые связки и лихой лексикон.

Девушка уподобляется мышке. Она подбирает свое скромное имущество, просачивается сквозь толпу и сходит. А я, отойдя в другой конец вагона, осторожно записываю в блокнот номер вагона и время. В диспетчерской мне сообщат фамилию кондуктора, и очередная заметка в отдел происшествий ляжет в понедельник на стол Вельзевула.

У ZOO очередь. Дородные отцы семейств волокут своих замусоленных чад, сзади чинно выступают сухие матроны. В нашем городе клич «Берегите мужчин» привел к неожиданному результаты. Женщины ввели матриархат, похудели, стали агрессивными, а бедные мужчины, совершенно заморенные стиркой, готовкой, пеленками, почему-то располнели.

Я пропихиваюсь без очереди, суя под нос вахтеру корреспондентское удостоверение и провожаемый язвительными репликами очередных, вышагиваю по аллее.

Горыныч сегодня не спит. Скоро начнется кормление, все животные ведут себя беспокойно. Горыныч вздымается в своем вольере, шумные языки пламени раскаляют проволоку ограждения, люди с визгом отступают.

Но Огнедышащий Змей меня не интересует. К Пегасу я тоже не иду — не люблю встречаться с ним на людях. Я прохожу к отдаленному вольеру, где в замшелом водоеме живет Неизвестное Чудовище.

Впрочем чудовищем назвали его весьма пристрастно. Нечто, похожее на средних размеров ковер, плавает в заплесневелой воде. И неизвестного в нем мало — давно изученное, вымирающее животное. До сих пор не знаю, что меня тянет к этому живому ковру. Довольно примитивное, скучное существо. Болтается себе по заболоченной воде, глотает тину, мелких рачков и прочую пакость.

Но почти каждое воскресенье прихожу я сюда и часами простаиваю у огороженного водоема.

Я вообще редко понимаю себя. Вот, например, мне нравится в ZOO, и не нравится в редакции. Однако я работаю в редакции, а не в ZOO.

Мне нравится Несмеяна, а не Шапочка. А я все равно встречаюсь с доступной Шапочкой и редко навещаю серьезную Несмеяну. Мне ужасно не нравится жить так, как я живу, но я диву все так же и, наверное, буду так жить всегда…

И все эти мысли обычно приходят в мою не столь уж мыслящую голову при созерцании флегматичного ковра в зеленой жиже.