Используй меня - страница 7
— Да, — ответила Виола, немного покраснев, и это было на неё не похоже, — Я уже какое-то время собираюсь рассказать тебе о некоторых вещах. Знаешь, я познакомилась с мужчиной и…
Ожидая продолжения, я смотрела на неё, но слова Виолы были ясно и недвусмысленно прерваны девушками, сидящими за соседним столиком.
Не веря своим ушам, я замерла с вилкой в воздухе. Было очевидно, они говорили о мужчине, но прикладывали напрасные усилия по сохранению конфиденциальности. Одна из них была слишком переполнена эмоциями и чувствами.
Я пристально разглядывала её, а она хихикнула и продолжила рассказ:
— Конечно, я видела Але! Знаю, что обещала оставить его, но это сильнее меня. Его подруга, эта Сара… не ценит его. Не понимает, какое сокровище этот мужчина, которого она держит в руках!
Я почувствовала озноб. Посмотрела в глаза Виоле. Она тоже выглядела ошеломлённой. Стараясь не создавать лишнего шума, подруга положила вилку на тарелку. Как и я, Виола сосредоточилась на их разговоре.
— Элиза, не думаешь же ты, что он её бросит, ты не можешь верить ему!
— Напротив, я ему верю.
— Послушай дорогая, он начал жить с ней, несмотря на то, что вы давно встречаетесь, и всё продолжается уже шесть месяцев. Шесть месяцев! Должна ли я напоминать тебе об этом?
— Они не подходят друг другу, — настаивала девушка. — И он продолжает заверять, что бросит её. Я не могу потерять надежду, не сейчас.
— Эту историю он рассказывает тебе годы Элиза… смирись с этим. Ты никогда не станешь синьорой Фаббри.
Я плотно сжала губы.
Это имя стало уверенностью, что они говорили именно о моём Але.
И обо мне.
Виола с тревогой посмотрела на меня.
— Сара, сохраняй спокойствие, — грустно пробормотала она.
— Не говори мне о спокойствии, — ответила ей сквозь зубы, сохраняя низкий тон, похожий на шипение. Я встала и схватила свою сумку, готовая как можно скорее выбраться отсюда. Абсолютно ничего не съев.
— Куда ты идёшь? — Виола нахмурилась, а в её взгляде появилось море отчаяния.
— Не могу позволить, чтобы такое сошло ему с рук, Виола. Не после того, как всегда его защищала, и не после того, как всё это пережила. — Я надела на плечо сумку и натянуто ей улыбнулась. — Вернусь домой и помогу ему уйти из моей жизни.
Моя подруга в ответ скорчила гримасу и сказала единственное:
— Позвони.
***
В автобусе я спрашивала себя — как поступлю, вернувшись домой. В том, что найду Але дома, слоняющимся без дела, я не сомневалась. Теперь у меня была полная уверенность в том, что он вообще не собирался искать работу. Хотя все эти месяцы заставлял меня верить в обратное. Теперь мне было ясно — Але лгал мне всегда.
Я настроила себя оставаться спокойной и, поднимаясь в лифте, я задержала дыхание практически до пятого этажа. Затем попыталась дышать ровно, чтобы оставаться невозмутимой.
Но когда я вставила ключ в замок и моих ушей достигла музыка от этой проклятой «плэй», то гнев, который накопился внутри, вылился как полноводная река, затапливая всё вокруг.
Я сильно хлопнула дверью, которая закрылась позади меня с ужасным грохотом.
— Ох! Что случилось? — Але прыжком добрался до меня, с ошеломлённым взглядом.
Я посмотрела ему в лицо, понимая, что мои глаза излучают пламя, и увидела вспышку его страха.
— Любовь моя, ты в порядке? — он с осторожностью приблизился ко мне.
Я сняла сумку и положила её на сундук, стянула туфли и оставила их на полу, не убирая на полку.
— Не называй меня любовью, — потребовала, приближаясь к нему. С каждым шагом моя злость усиливалась. — Не смей снова говорить об этом чувстве в моём присутствии! Я ясно выразилась?
— Что случилось? — он смотрел на меня всё более и более недоверчиво. Але подпрыгнул, когда я оттолкнула его в сторону, направляясь в спальню.
Там огляделась и увидела его одежду, разложенную вместе с моей в моём гардеробе. Я увидела его жизнь внутри моей, увидела его присутствие в моём доме. И поняла, что Филиппо всегда был прав, как, впрочем, и Виола.
В глубине души я знала об этом, но до настоящего момента не хотела смотреть реальности в лицо. И в тот же момент, внутри меня что-то сломалось — я больше ничего не чувствовала, для меня не осталось ничего важного.