Исповедь - страница 5

Нельзя сказать, чтобы Нинка исполнилась в Америке каким-то близким к экстремизму благочестием. Виной тому было, скорее всего, то, что в одном из вирджинских колледжей учился на деньги этой самой паствы ее сын - вялый и хилый плотью и духом недоросль. А выпить Нинка могла что угодно, кроме воды и авиационного керосина: в целях омоложения своего организма и упрочения нервной системы она занималась уринотерапией и пила по утрам собственную мочу.

Василий Иванович, изъерзавшийся за время радения, плюнул на всякую политическую корректность и вышел на свежий воздух - на зеленеющую постриженную лужайку. Там жадно затягивалась сигаретой отработавшая уже свой номер Нинка.

- Чё со мной не пошел, в натуре? - спросила она деловито. - Смотри, а то больше в Америку не привезут. Конкретно.

- Да, это я маху дал, - сокрушился для порядка Василий Иванович, не имевший сил разъяснить Нинке свою концепцию мироздания.

- Ну, видал, как пипл оттягивается? Как обдолбанный! - прокомментировала свои впечатления Нинка. - Крутой сегодня "холи-спирит" пёр!

-Да, блин, неслабый, - согласился с ней по некоторым размышлениям профессор, настраиваясь на её культурную волну, - мало не показалось. Чума!

- Это точно! - Нинка еле заметно усмехнулась, явно не желая выдавать себя. - За всю масть оторвались.

Нинка любила приблатненный жаргон, соответствующий, по всей видимости, её антропологии чувств. Познания её в английском ограничивались несколькими фразами и проникновенными идиоматическими выражениями, с помощью которых она читала налево и направо лекции об ужасах советского коммунизма, выколачивая из своих американских братьев и сестер деньги и подержанные шмотки на помощь жертвам ГУЛАГа. Впрочем, для чтения подобных лекций в Америке знания английского и не требовалось. Да и вообще, никаких слов не требовалось.

- Слышь, Кирпич, с собой есть чего? - спросила она деловито, давя бычок неподдельного "Мальборо" носком модного ботинка. - Трубы горят.

Она знала, что потребное ей сейчас "чего" Вася носит с собой всегда как противошоковое средство. К этому его приучило довольно частое пребывание в районах боевых действий. Так, в Афгане на его глазах не вышел из шока комвзвода Паша Леганьков: его БТР подорвался на мине. Жизнь лейтенанта могли спасти всего несколько глотков водки или спирта, которые следовало срочно влить ему в горло. Но фляги майора Кирпичникова и его товарищей были наполнены лишь водой...

Полковник вынул из внутреннего кармана пиджака плоскую металлическую фляжку со значком "Гвардия" - подарок своего крестника Митяя - и протянул Нинке. Во фляге томилась и грелась верная и праведная "Столичная" калужского разлива.

Нинка запрокинула голову и сделала несколько "бульков": видно "причастное" сухенькое не утолило до конца её духовной жажды.

- Хорошо пошла, - выдохнула она, утирая ладонью рот. - Занюхать есть чем?

- Ты чё, не в Америке, что ль? - Василий протянул ей упаковку "дабл джусси фрута". - На вот, "сперментом" зажуй. Смотри только, чтобы эти козлы сахару туда не напихали.

Нинка понимающе ухмыльнулась. Она вот уже второй месяц кряду жила у Сьюзен и не отпускала своих загребущих рук с горла хваткой американки.

Василий Иванович привычным движением завинтил крышку и упрятал флягу до наступления очередных не лучших времен во внутренний карман пиджака.

- А ты чего не стал? - удивилась Нинка.

- Сам-то я не пью, - меланхолично изрёк профессор - знаток и ценитель шампанского вообще и своих любимых "брютов", в частности.

- А для чего тогда с собой таскаешь? - подивилась Нинка.

- Чтоб народ не скорбел.

Нинка заржала конём, и её вульгарный смех неприятно резанул по эстетическому чувству милицейского полковника.

С мольбища доносилось подфанерное пение "апостолов", возносивших хвалу совершенно конкретным потайным и волшебным силам за ниспослание им душераздирающего "спирита".

- Бэзил! Нас ждут в ресторане, - раздался за спиной командный голос Сьюзен, что означало в переводе на русский: "На выход! С вещами!" - Видели, каков был сегодня "холи спирит"?

Сьюзен посмотрела в глаза своего подопечного, как следователь на припертого к стенке обвиняемого, и хищно прищурилась.