Исповедь Джо Валачи - страница 15

Слушания перед оком телекамеры закончились полным провалом, но Валачи никак нельзя в этом обвинить. Имея отличную память, он не был способен быстро переключиться с одной темы на другую, а сенаторы как один бросились задавать ему совершенно не связанные друг с другом вопросы. Более того, несмотря на предупреждения не выходить за рамки компетенции Валачи, как только зажглись юпитеры, он был буквально атакован вопросами, которые мыслились сенаторами как средство завоевания голосов в своих штатах.

Абсурд достиг своего апогея, вероятно, когда сенатор от Небраски Карл Кертис спросил Валачи об уровне организованной преступности в Омахе. После некоторого раздумья Валачи аккуратно прикрыл рот рукой, повернулся к сидевшему рядом сотруднику Министерства юстиции и что-то прошептал. Свидетелей этой сцены можно вполне оправдать, если они решили, что сенатор Кертис затронул очень важный вопрос, и Валачи желает перед ответом что-то уточнить. На самом деле он спрашивал: «Где эта, черт ее побери, Омаха?».

Я впервые встретился с Джозефом Валачи б января 1966 года в тюрьме округа Колумбия, где он содержался на последнем этаже в отделении, номинально отведенном смертникам, хотя казни не совершались там уже много лет. Для того, чтобы попасть к Валачи уже внутри тюрьмы, я должен был пройти проверку у дистанционно управляемых дверей. Затем надо было позвонить по телефону одному из надзирателей, выделенных Бюро тюрем для его круглосуточной охраны. Потом меня проводили по коридору до тяжелой стальной двери с массивным замком и далее вверх на три лестничных пролета еще к одной стальной двери со стеклянным глазком, через который меня внимательно рассмотрели и только после этого впустили в помещение, где он содержался. Такие меры были выбраны не для того, чтобы предотвратить возможный побег, а чтобы сохранить ему жизнь, поскольку «Коза ностра» назначила 100 000 долларов за его голову.

Моей первой реакцией было удивление, как этому маленькому кривоногому человечку удалось наделать столько шума. Вместо обычной тюремной робы он был одет в один из двух составлявших его гардероб тренировочных костюмов, белые носки и спортивные туфли. Уже похудев после Атланты до 145 фунтов, он продолжал истово заниматься изометрическими упражнениями. Его брюшной пресс был тверд как железо, а плечи бугрились мышцами. Несмотря на свои 63 года, он мог без труда отжаться от пола 30 раз. Его единственным недостатком было курение — более 60 сигарет в день. «Я знаю, что лучше бросить, — говорил он мне, — а что я тут еще буду делать?». И все же курение вызывало у него беспокойство, и он сменил «Кэмел» на «Салем», полагая, что последний сорт не так вреден для здоровья. «А вы как считаете? — спрашивал он. — Вы согласны?».

С 6 января по 19 марта 1966 года я виделся с Валачи 22 раза, причем каждая встреча длилась 4–5 часов. После беседы я оставлял ему вопросы, на которые он отвечал письменно. Стиль его отличался простотой, декларативностью и практическим отсутствием пунктуации. Он всегда виновато просил прощения за ошибки. «Вы не должны забывать, — говорил он мне, — что я закончил всего 7 классов. Но, должен сказать, что после того, как все это началось, я стал писать процентов на 65 лучше».

Все наши беседы протекали довольно гладко, за исключением одной. Он очень разволновался, когда я спросил его об использовании физической силы при вышибании денег у должников. Меня на этот вопрос навел один из протоколов ФБР, где упоминалось, что на такие дела он часто отправлялся с бейсбольной битой. «Ну, может, раз или два! — взъярился он. — Зачем мне это было нужно? Я имел дело только с теми, кто наверняка заплатит — букмекеры, игроки и так далее. Я всегда держался подальше от бизнесменов. Что толку было от битья? Главное, чтобы деньги не задерживались».

Не менее непреклонен он был и в отношении своего участия в убийствах. Принимая во внимание его почти полную неподчиняемость, Валачи было бы нелегко вписаться и не в такую крутую организацию, как «Коза ностра». Поэтому в Министерстве юстиции были убеждены, что ему удалось продержаться так долго благодаря высокой квалификации профессионального убийцы и личному участию в не менее, чем 33 акциях. Валачи не отрицает причастности ко многим таким «контрактам»