Исповедь Джо Валачи - страница 19

ЛИХТМАН: Да, сэр.

КЕННЕДИ: Что произошло после этого?

ЛИХТМАН: Он велел мне идти в бар на углу 180-й улицы и Южного бульвара. Я пошел в этот бар.

КЕННЕДИ: Кого вы встретили в баре?

ЛИХТМАН: Ну, там я встретил Гетлана и этого Блэки. Потом пришел мистер Валачи, и они вместе пошли в заднюю комнату поговорить.

КЕННЕДИ: Кто был в задней комнате?

ЛИХТМАН: Я не знаю, кто еще там был.

КЕННЕДИ: Вы знали, что там был Голубоглазый Джимми Ало?

ЛИХТМАН: Сам я его не видел. Я видел только Томми Мило.

КЕННЕДИ: Хорошо известный в Нью-Йорке гангстер?

ЛИХТМАН: Можно и так сказать.

КЕННЕДИ: Они совещались о том, кому контролировать профсоюз операторов музыкальных автоматов в Вестчестере?

ЛИХТМАН: Да.

КЕННЕДИ: И что они решил?

ЛИХТМАН: Из того, что они мне сказали и что мне сказал потом Валачи, я понял, что мой партнер Джимми Каджиано принял от них 500 долларов взамен моей доли, поэтому мне больше ничего не причиталось. Если у тебя нет связей с рэкетом, то ты никто. Выбросят на улицу.

КЕННЕДИ: У вас был мистер Валачи, который выглядит вполне достойной опорой…

Спустя 5 лет Кеннеди, уже занимавший пост генерального прокурора, говорил о Валачи: «Впервые в истории владеющий информацией член гангстерской организации нарушил кодекс молчания, принятый в преступном мире. Однако откровения Валачи гораздо более важны по другой причине. При составлении картинки-загадки каждый ее элемент позволяет вам получить частицу информации обо всей картинке и установить дополнительные связи между ними. Аналогичная ситуация и в деле борьбы с организованной преступностью. Предоставленные Валачи сведения добавляют важные детали и делают общую картину гораздо яснее. И картина эта отвратительна. На ней проступает, как было тонко подмечено, правящая структура организованной преступности, которая имеет миллиардные доходы и зиждется на человеческом страдании и моральном разложении».

Сведения, предоставленные Валачи, носили прежде всего разведывательный характер, хотя его свидетельские показания в суде в апреле 1968 года сыграли решающую роль в осуждении Кармине Персико-младшего [7], быстро продвигавшегося вверх бруклинского гангстера. К тому времени, когда Валачи был склонен к сотрудничеству, срок давности истек практически по всем раскрытым им в ходе бесед преступлениям, за исключением убийств. А по законам штата Нью-Йорк, где были совершены убийства с его участием, в отсутствие физических улик необходимо присутствие дополнительного свидетеля. Так вот, по двум делам об убийстве, которые выглядели наиболее перспективными в плане передачи в суд, названный им соучастник таинственным образом исчез и, как представляется, был убит после того, как стало известно, что Валачи «раскололся».

Насколько же важен был Валачи? Вильям Хандли, осуществлявший в Министерстве юстиции оперативный контроль над борьбой с организованной преступностью до, во время и после того, как Валачи начал говорить, высказался следующим образом: «То, что он сделал, не измерить никакой меркой. До появления Валачи у нас не было ни единого свидетельства тому, что подобное явление вообще существует. До того мы просто слышали от кого-нибудь, что мистер X. является человеком синдиката. Вот практически и все. Если говорить честно, я всегда думал, что все это трепотня. Однако Валачи дал имена. Он дал структуру и методы ее работы. Одним словом, он показал нам лицо врага.»

Валачи обладал всем необходимым для того, чтобы нарисованная им картина была достаточно полной. В полувоенной структуре «Коза ностры» он занимал должность старшего сержанта, действовавшего на передовой, и вряд ли можно сейчас найти многих активных «бойцов мафии», способных похвастаться 33-летним стажем преступной деятельности. Кроме того, его служба делу мафии по времени совпала с рождением и становлением «Коза ностры» в ее современном обличии. Как говорится, он был в самой гуще событий, он знает, где погребены все трупы.

Итальянцев нельзя винить ни в том, что они изобрели преступность, ни в том, что они привезли ее в Соединенные Штаты Америки. Когда первая большая волна итальянской эмиграции хлынула в Америку в конце прошлого века, там уже имелся хорошо развитый преступный мир, находившийся в руках ирландцев и евреев, хотя в разное время его активными членами были почти все проживающие в стране этнические группы, включая представителей добропорядочных семей из числа первых переселенцев, например, братья Джеймс. Однако эта небольшая по численности группа итальянцев (в основном из Неаполя, Калабрии и Сицилии) привезла с собой и нечто здесь пока не виданное — традиционную клановость, презрение к законно избранной власти и блестящие организаторские способности, которые в конечном итоге позволили им встать во главе всего американского рэкета.