Исповедь Джо Валачи - страница 25

— Господи, боже мой, — сказал Рао. — Мне надо с тобой поговорить.

— Пошел на…! — заорал Валачи и повесил трубку.

На деле ирландская шайка оказалась вполне интернациональной — кроме еще двух евреев, в нее входили и два итальянца. На протяжении примерно трех месяцев они время от времени затевали перестрелки с бандой со 116-й улицы. Пострадали при этом, правда, только двое неповинных прохожих, попавших под шальные пули. «Бедняги», — отзывался о них Валачи. Со временем Валачи начал горько сожалеть, что связался с такими «отчаянными» ребятами, которые так ему глянулись из-за своей дерзости. Они специализировались не на привычном ему взломе, а на вооруженном грабеже где попало — от станции метро до инкассаторов. «Выдержка у них была хоть куда, — вспоминает Валачи, — но здравого смысла — ни на цент. Я понял, что с ними долго не протянешь». Он пытался убедить их переключиться на складские помещения и магазины и работать только по ночам. И наконец они согласились под его руководством отправиться в магазин готовой одежды. Взломав замок, Валачи взял внутрь большую часть банды, поставив двух оставшихся на стреме. Однако когда он вышел оттуда с охапкой костюмов, то увидел, что его часовые поставили лицом к стене с полдюжины прохожих и чистят их бумажники. Валачи немедленно прекратил всю операцию и срочно увел шайку. «Боже, — сказал он постовым, — что вы делаете с этими людьми? Так не играют. Это уже не грабеж со взломом, а вооруженное ограбление. Они ведь могут нас опознать».

— Знаешь, — услышал он в ответ, — нам такая работа не нравится.

Поняв, что ему их не переделать, Валачи стал подумывать о том, как ему от них отстать. Его последние сомнения исчезли после того, как во время ограбления один из членов шайки был ранен. «Когда мы привезли его к доктору, — вспоминает он, — он был уже плох. Как я понял, его ранили в легкое. Ему еще повезло, что дело было зимой. Было так холодно, что кровь застыла у него в жилах. Если бы не застыла, он бы истек кровью».

Все трудности Валачи были решены после того, как под патронажем Короля Артишоков — Чиро Терранова — между ирландцами и его бывшими сотоварищами со 116-й улицы был заключен мир. Само собой, в результате Валачи «соскочил с крюка», но через несколько дней он предстал перед судом по делу об ограблении, в котором полиция выследила его машину. Он был осужден и отправлен назад в тюрьму Синг-Синг отбывать не только новый срок, но и остаток прежнего — всего три года и восемь месяцев.

Прибытие Валачи в тюрьму стало чем-то вроде воссоединения со старыми товарищами после долгой разлуки. «Это был мой второй срок, — рассказывает Валачи. — Я был знаком с большинством заключенных, и прежде всего они хотели знать, на сколько я загремел. Вы должны понять, что все мои друзья в Синг-Синг были итальянцами, поэтому я очень удивился, что они рады меня видеть и не держат на меня зла из-за ирландцев». Но, как оказалось, эта идиллия была недолгой.

Сижу я в тюрьме Синг-Синг, все, вроде, в порядке, и тут читаю в газете, что шлепнули Фрэнка ла Плюма, итальянца, который был в ирландской шайке. Его пристрелили с утра пораньше, когда он спокойно сидел на крылечке. Как я ни прикидывал, ничего не мог понять. Так что оставалось только удивляться. И тут привезли одного из наших ребят, Голландца Хоги, которого засадили на двадцать лет. Он ранил полицейского, и его самого ранили — так оно всегда и бывает, если лезть везде со стволами. Я пошел навестить его в тюремную больницу и поговорить о былых временах. Я говорю: «Надо было тебе меня слушать. Пит Хесслер уже в отделении смертников».

«Знаю, — говорит он, — ты прав, Джо». И тут Голландец говорит мне такое, что я даже поверить не могу. «Они тебя продали, — рассказывает он. — Заключили мир на том условии, что ты и Фрэнк должны умереть. Все устроил Чиро Терранова». Голландец велел мне быть начеку. Если уж они кокнули одного, говорит, то и второго должны, то есть меня. Но я думал, что в тюрьме буду в безопасности.

Сразу после этого мою я пол в спальном помещении с Куколкой. Его настоящее имя Кармине Клементи, но звали его Куколкой, потому что был он очень симпатичный парень, голубоглазый со светло-каштановыми волосами. В те дни были две певицы — сестры Долли (Куколки), крупные такие девицы, и нас в тюрьме тоже так звали, потому что мы все время ходили вместе. Ну вот, Куколка на минутку отлучился, а еще один парень, который помогал нам мыть пол — звали его Анджело, — был в туалете.