Исповедь колдуна. Трилогия. Том 1 - страница 25

Даже наоборот, наметилась определенная перспектива – войти в подчинение Таймырскому геолкому, за счет отчислений Норильского комбината и договорных работ улучшить финансовое положение. Уже сейчас оклады, которые нам начали выплачивать, могли удовлетворить мои запросы. Если опять не подскочат цены!

Удрав из топоотдела, когда парни начали сбрасываться на первую бутылку, я успел вскочить в отходящий автобус. Доехав до города я не удержался и завернул в книжный магазин. Купил две книги фантастики, хотя цены показались мне бешенными.

Дома я постарался незаметно от Светланы сунуть свои приобретения на стеллаж с книгами, но был с позором разоблачен горячо любимой дочкой.

–Ну погоди, цыпленок! Я тебе это припомню! – тихонько пригрозил я юной проказнице, когда гроза на мою голову не собралась.

Поздно вечером, когда все уснули, я достал из тумбочки полотняный сверток с книгой. Долго смотрел на золотое тиснение старинной буквенной вязи. И вновь завернул книгу в холст, решая, где ее можно хранить, чтобы не пробудить любопытство Светланы. Ничего не придумав, я вновь положил сверток с книгой в тумбочку под пишущую машинку, взял последнюю из тетрадей, подаренных мне Екатериной Ивановной, и пошел на кухню.

До четырех утра я прочитал и прочно впечатал текст в свою память, пользуясь приемом, которому научила Екатерина Ивановна. Странное дело. Постепенно, в процессе прочтения и мысленного воспроизведения текста, я стал замечать все больше недостатков в записях.

Читая заговор или молитву, я вдруг спотыкался на полуслове. Чувствовал – не подходит это слово, выпадает из текста, нарушает ритм. Как фальшивая нота в исполняемой мелодии, оно режет мой внутренний слух. Оно должно быть другим, нужное здесь слово. – размышлял я и начинал искать.

Видимо, в процессе работы над тетрадями Екатерины Ивановны в моем сознании проснулся природный компас или интуиция, которая почти безошибочно указывала мне нужное направление поиска. Я менял ритм, амплитуду необходимого мысленного воздействия и, со временем, находил верное слово, которое словно специально было создано для этого места в молитве или заговоре, и усиливало воздействие текста в целом.

Все это делалось мною практически. С теорией было сложнее. Я не мог понять – каким образом исправленный мною заговор может воздействовать на зверя или человека. Каков механизм переноса информации? В Ное, под руководством Екатерины Ивановны, мне, хочешь не хочешь, пришлось убедиться, что ее заговоры действенны. А как?

Моим основным недостатком было то, что я не мог выполнить работу, пока не уяснял для себя, почему именно так ее нужно делать. То, что Екатерина Ивановна воспринимала как данность или аксиому, не требующую размышлений, вызывало во мне десятки вопросов: почему, зачем, как?

Старинные рецепты лекарств из тетрадей Екатерины Ивановны откладывались в моей памяти без малейшего душевного протеста. Мази, настои, сложнейшие по приготовлению микстуры. Но стоило перейти к заклинаниям, как тут же начинались сомнения. С неохотой поверив в наличие у меня природного магического дара, я по-прежнему оставался в душе «Фомой не верящим». Не верил в действенность оберегов и талисманов, в возможность вызывания духов, в защитные свойства пентаграммы, которой оберегают себя колдуны при выполнении обрядов.

Стараясь не потревожить чуткий сон Светланы, я прокрался в комнату, положил на место тетрадь и тихонько пристроился на краешке постели. К чертям проблемы заговоров и собственный магический дар. Пусть проваливаются в тар-тарары! Прочитал сонное заклинание и мгновенно уснул.

На третий день после возвращения в Дудинку, я решил сходить на могилу к Мамеду или просто, как мы все его звали, Мишке. Захватив в карман конфет и несколько пряников, я вышел из подъезда и мимо универсама поднялся вверх по склону. Наверху я пересек железнодорожную ветку и по верхней дороге зашагал в направлении нашего нового городского кладбища, расположенного на холме к северо-востоку от последних городских строений.

С Мамедом мне пришлось отработать вместе около двадцати полевых сезонов, «намотать» по зимней тундре не одну тысячу километров, поломать на застругах не одну пару лыж и разбить на местности не одну сотню сейсмических профилей.