Исповедь Снежка - страница 5

), который, по официальным данным, подсадил на героин каждого четвертого жителя. Он не просто продавал наркотики, он был паханом города. Мы приехали, местные пацаны говорят: «Давайте тротил заложим в стену пятиэтажного дома, и его машину после взрыва засыплет обломками, а мы подбежим и расстреляем». Я говорю: «Ребята, сколько в этом доме детей живет! Это же будет рассматриваться как теракт, этим будет заниматься ФСБ, вы все сядете надолго». Я сделал иначе. Подкараулил его в городе, но в машине с ним сидела женщина. Я подошел, засунул пистолет с глушителем в щель приоткрытого стекла и выстрелил несколько раз. На следствии я рассказывал, обратите внимание, куда легли все пули? Я старался стрелять так, чтобы в женщину не попасть. Она же не при чем, правильно?

Были эпизоды, где мы вообще заказ динамили. Например, одному важному человеку не понравилось поведение парня, он, видите ли, его не уважал должным образом. Я сказал, что беру заказ, но тянул его намеренно, не хотел мальчишку убивать. А потом тучи развеялись, все улеглось само собой, пацан жив остался.

Если виноват в чем-то человек и вынесено по нему решение, то пускай он и отвечает за свои дела один, другие не должны страдать. Если человека хотят убить, его судьба уже решена, я здесь фигура не ключевая, «пистолет» по большому счету. «Заказанный» все равно умрет, но либо кто-то ради его убийства взорвет пятиэтажный дом, либо это будет тонкое хирургическое вмешательство.

— После убийства Жоры и Арнольда от кого вам поступали заказы?

— Был человек от «Жилплощадки» в Москве, от него приходило несколько заказов, но потом все быстро закончилось — самих «жилплощадковских» начали закрывать. И меня забрали по подозрению. Я думал тогда, слава Богу, все это закончилось. К тому времени меня уже предупредили: «Тебя хотят убить». Я сказал: «Бог, сделай так, что если придет убийца, то покажи мне его, я хотя бы прощения попрошу у тебя напоследок. Я же знаю, куда я иду, что все, мне в аду [гореть]. Такая у меня судьба, ты распорядился, чтобы я родился в России, в этом году, были варианты другие, но я прошел этим путем». Но Всевышний распорядился иначе, и меня в тюрьму закрыли.

— Кто вас заказал?

— Не суть важно, этот человек сейчас живой и сидит в тюрьме. Важно, что я хотел уйти с «Жилплощадки» и использовать для этого хотел Акулу (Артура Якупова, правую руку Хайдера). «Жилковские» же его до этого сдали ментам, он отсидел и выходил на свободу, все в банде его опасались. Я хотел этот момент использовать, знал, что «Жилковские» захотят избавиться от Акулы и обратятся ко мне. Я думал, скажу: «Давайте мне 50 тысяч долларов, я «исполню» Акулу». А сам прикинул: всю сумму мне сразу не дадут, возьму предоплату в 20 тысяч, встречусь с Артуром и сдам ему заказчиков, и пусть они между собой разбираются. А сам на эти деньги уеду в Оренбург, куплю квартиру и буду там жить. Артура я предупредил, сказал, кто и как его сдал, чтобы он сам делал выводы.

— Вы рассчитывали, что Якупов всех бригадиров «Жилки» перебьет?

— Я не знаю, на что я рассчитывал. Артура я как-то внутренне уважал тогда еще, «жилкинских» я знал и думал, пускай сами разбираются между собой. Но времена уже изменились, Путин дал приказ ОПС громить. Шаймиева вызвали в Москву: «Что у тебя в Татарстане с ОПГ происходит? Закрывай их как хочешь!» «Жилплощадовских» менты начали закрывать на месяц, трясти и отпускать. Так делают, когда ищут стукача. А потом и меня взяли 4 апреля 2001 года. Когда закрывали, начальник отдела полиции Беляев мне сказал: «Я не мусор, я мент, три человека дали на тебя показания, они по делу пройдут как зашифрованные свидетели. Вот тебе информация для размышления. Тебя сдали свои».

Ну сдали и сдали, в ходе следствия я хотел один-два эпизода на себя взять и идти в тюрьму. Думал, «Жилплощадовские» мне адвоката найдут, будут передачи посылать, маме будут помогать, жене, отсижу лет 20. Я знаю примерно, кто сдал, зла на этого человека не держу, это бизнес, шахматная партия, в которой он решил мной пожертвовать. Но менты взяли одного человека, он дал против меня показания, которые подводили меня под пожизненное заключение. И после этого я понял, что никому из «Жилки» я ничего не должен, в 24 года уходить на пожизненное я не хотел. Тем более я знал, что эти ребята сами от меня избавились. Оставалось бороться. Они играли со мной в шахматы, и я тоже начал свою партию — пошел на сделку со следствием.