Исправить прошлое - страница 8

– Куда его везти, госпожа доктор? – спросил санитар, старательно скрывая мучающие его спазмы в животе. – Может, сразу в морг?

– Почему сразу в морг? – Барбара подняла глаза от документов.

– Он же труп трупом, не шевелится и глаза закрыты.

Эй ты! Торчок драный! Это ты – труп трупом, а я жив, ясно тебе?.. Только попробуй меня в морг отправить, я тебе все кости переломаю, когда встану! А я встану, вот увидишь!.. Девушка, или кто вы там, фрау, мадам, не слушайте его! Я жив, жив, и не собираюсь подыхать раньше времени!.. Только почему-то не могу пошевелиться… Помогите мне, а я так и быть, женюсь на вас! Ну, если вы не замужем…Стоп, стоп, а как это я вижу?.. Он же говорит – глаза закрыты… Но я же все вижу…

Барбара пощупала сонную артерию больного.

– Живой. Везите его в приемный покой, да побыстрее.

– Да, да! – в тон ей, озабоченно, ответил санитар, – сейчас…

Она ушла. Бруно, всячески переминаясь от нарастающих болей, повез каталку к приемному покою. На полдороге он остановился, часто дыша и вытирая вспотевший лоб. Ему позарез нужна доза! Где же этот чертов Ларс?..

Бруно достал телефон, чтобы позвонить, но тут же спрятал его – по дорожке от приемного покоя навстречу ему шел Ларс, тоже санитар, но только отличного спортивного вида. Несмотря на то, что Ларс тоже был санитаром, он занимал более высокую ступень на карьерной лестнице, и Бруно воспринимал это как должное. В самом деле, ведь это Ларс, а не он, Бруно, имел за спиной пусть незаконченное, но все-таки медицинское образование – два курса университета. Да и кто как не Ларс добывал ему дозу, где – неважно, лишь бы была…

Ларс приблизился. Одного взгляда на несчастного страдальца ему было достаточно, чтобы понять – у того жесткая ломка. Без лишних разговоров он сунул Бруно таблетки, тот торопливо глотнул их и перевел дыхание.

– Ну что, полегчало? – хмыкнул Ларс неожиданно писклявым голосом.

– Сейчас, сейчас…

– Куда ты его везешь? – Ларс кивнул в сторону лежащего.

– В приемный…

– А что с ним? – он принялся внимательно рассматривать лежащего на каталке. – Здоровый мужик, спортивный, – подвел итог осмотра Ларс.

– Ну да, нормальный такой чувак, не побитый, хоть и свалился где-то с горы, – согласился с ним Бруно. – Ладно, я поехал, – и он повез каталку дальше.

Ларс отошёл в сторону, сел на лавочку и закурил, не затягиваясь – так, для вида. Он многое делал здесь только для вида. И это вовсе не он, а торчок Бруно таскал дерьмо из-под лежачих больных – чего не сделаешь ради дозы… Он же, Ларс, был не грязным санитаром, а ассистентом самого Бётгера, главврача! Правда, это было всего пару раз, и об этом никто не должен был знать…

Интересно, чем окончится история болезни этого пациента?.. Такого крепкого, что хоть сразу в прозекторскую?..

Ларс затушил окурок, бросил его в урну и поднялся.

Йенс Петерсен, помощник начальника полиции города Гудден, начал очередное совещание с привычных разносов подчиненным. Нельзя сказать, чтобы те плохо несли службу, нет, просто таков был сам помощник начальника полиции, и таковы были его методы работы с подчиненными: наорать, запугать увольнениями, а уж потом выслушивать их по существу. Он же не либерал какой-нибудь, не слюнтяй, пусть боятся, так легче держать дисциплину!

Но сегодня все пошло не так. Тянущая боль в пояснице, мучавшая Йенса в последние дни, вдруг стала настолько резкой, отдавая в пах, что он еле сдержался, чтобы не застонать.

– Идите работать, бездельники!.. – рявкнул он напоследок, после чего опустился в кресло и схватился за живот.

Все его тело покрылось холодным потом, к горлу подступила тошнота. Он торопливо достал из стола обезболивающее лекарство, бросил в рот сразу несколько таблеток, морщась, проглотил их, запив водой. Отдышался, делая неглубокие частые вдохи, вытер пот со лба. Затем снял трубку и, набрав номер, сразу, без обычных приветствий и предисловий, рявкнул:

– Ну, раздобыл?..

Человек на другом конце провода, по всему, знал и обладателя командного голоса, и о чем идет речь.

– Ещё нет, но…

– Я тебя урою, коновал!.. Ты у меня вот где, со всеми своими долгами!.. – Йенс потряс слабо сжатым липким кулаком.