Испытание - страница 26

А это всего лишь красивый мужчина… Просто манипулировал ею. Как же… Как же это могло так получиться…

Она знала ответ. Тот запоздалый допрос с пристрастием, который Саша пыталась себе устроить, был пустой тратой времени. Ответ был прост. Он ей с самого первого раза понравился, и дальше нравился все больше и больше. И в постели с ним она оказалась по той же причине, но тут, конечно, свою роль сыграло шампанское. И музыка. И шоколад. Потом пришла еще одна мысль, от которой холодок пополз по внутренностям. Камеры. Боже… Они там… А кто-то на это смотрел…

Саша никогда не могла понять, как это животные в зоопарках в клетках размножаются. На них же постоянно кто-нибудь смотрит. А вот так. Оказывается при определенных обстоятельствах об этом можно и забыть. Она же забыла. Стыд теперь ел ее изнутри. Голову втиснула между коленями, слышала где-то, что так мысли придут в больший порядок. Куда уж больший. С головой теперь все просто отлично. Еще бы не сдохнуть от стыда и не чувствовать ту огромную дыру в груди на месте сердца…

Потом змеей вползла еще пострашнее мысль. Камеры. Их снимали. Это же… это же порно, да?

— Так вы, Александра Савенкова, теперь порнозвезда подпольная?

Вспомнила тех двоих, что приходили, системщиков. С ними ей что, тоже трахаться придется? Для порноиндустрии? Ее согласия же никто спрашивать не будет… Мозг отказывался воспринимать.

Девушка замерзла сидеть на полу, но не было ни сил, ни желания вставать, куда-то идти. Зачем? Ну простудится. Так вылечат. Один же раз уже вылечили. А здесь, за унитазом хорошо, здесь она может спрятаться. Так зачем идти куда-то?

Ей хорошо думается и здесь. Выход. Что делать? Должен же быть выход. Все-таки оставалось неясным, зачем ее сюда притащили. Почти месяц держали, не трогали. Да и этот… не хотелось называть его по имени, безличным он приносил меньше боли, мог же поиметь ее в первый же день. Зачем было тянуть, дело-то нехитрое? Чтобы она привыкла и не сопротивлялась? Да неужели?! Кого волнуют чувства жертвы?!

Зачем?!!!

Выход надо найти. Пусть не сегодня. Надо просто запастись терпением и отрастить толстую кожу. Если ее не прибьют где-нибудь в уголке этого замка, она сможет выбраться на свободу. Только…

Горло сдавило спазмом, колючий ком застрял груди.

— Хорошо, что мамы с папой нет в живых, — она впервые порадовалась этому, — Что с ними было бы…

Не удержался же Арсений, все-таки глянул не ее камеры. И не нашел девчонку. В спальне ее не было, в других комнатах тоже, и в ванной не было, и в гардеробной. Он мгновенно подобрался, как сжатая пружина.

Где она?! Не могла выскочить за ним? Где? Где?

Метался взглядом по комнатам снова и вдруг заметил ее. Сидит, скорчившись, забилась за унитаз. В первый момент обрадовался, что нашел, но в следующую секунду испугался, вдруг что-то с собой сделала? Вдруг плохо? Увеличил зумм на максимум. Сидит. Просто сидит. Лицо без эмоций. Как-то не по себе стало, но он постарался успокоить себя. Главное, что не истерит, не рыдает. Спокойна — это хорошо.

А только тот живой комок, который так и убрался из его груди, как он его не давил, налился тревогой, понимая, что скрывается за этим спокойствием.

Но пусть все идет по плану. Он владеет ситуацией, как и всегда. Все будет в порядке, рано или поздно. Завтра, а точнее, уже сегодня ее переведут, все расскажут, объяснят новые правила. В конце концов, познакомится с остальными, будет не так одиноко. Кстати, об остальных он начисто забыл за эти два дня. Завтра надо будет исправить упущение.

Легко давать самому себе команды. Трудно их потом выполнять.

Особенно, если они режут тебя поперек.

Утром новая дама из обслуги обнаружила Сашу спящей в ванной. Она так и заснула сидя, привалившись к стенке.

— Номер 44, вставайте.

— Что? — от неудобной позы все затекло, язык с трудом ворочался. Да уж, ночь вышла не из простых.

— Вставайте, номер 44.

Саша оглянулась, к кому это она обращается. И кстати, она разговаривает! Не составило труда понять, что больше никого в ванной нет, стало быть, обращаются к ней. Просто мыслительный процесс занял какое-то время. На лице дамы было написано нескрываемое раздражение.